«Что ты делаешь, слизняк?» – спросил Аластор.
Когда они заметят, что меня нет, никто уже не сможет меня остановить.
«Ищу родителей», – сказал я, не выдавая подлинных намерений. Отлично. Фокус в том, чтобы не думать об этом и не показывать Аластору руку. У меня что-то получится, только если он не попытается захватить мое тело.
Шаг. Еще шаг. Я бросился бежать. Через секунду после того, как я пронесся мимо самого старого особняка на Главной улице, на крыльцо залетел огр. Взмахом колючей дубинки он вышиб дверь вместе с косяком.
– Еще! – потребовал другой огр, который был в доме.
Женщина-огр запрыгнула на старинную хрустальную люстру и упала вместе с ней, осыпав все дождем сверкающих осколков.
Нелл и Прю выбежали из своего укрытия, крича как индейские воины. Они добежали туда, где хобы окружили несколько семей, капая на детей голубой слюной.
«Молодое мясо всегда самое нежное».
Жаба бросился за ними, взмывая в воздух. Он подцепил девочек лапами, отгоняя хобов хвостом. Я больше не мог на это смотреть, и заставил себя бежать быстрее. Довольно скоро я свернул в Яблочный переулок. Отсюда уже был виден мой дом. Мне всегда нравилось, что мы живем в переулке. Из моего окна была видна Главная улица, которую пересекал наш переулок. Здесь были большие участки, где росли деревья и кустики дикой черники. Белые, идеально симметричные колониальные фасады домов различались лишь цветом ставней: красные, зеленые, синие. Наши были черными.
Сейчас все ставни были вырваны, фасады разрушены. Посмотрев вверх, я остановился, прижал руку к раненому плечу и почувствовал свежую липкую кровь. Все это было похоже на старый кукольный домик Прю. Почему-то демоны выламывали дерево, крошили кирпич и били окна, полностью снося фасады. Несколько соседей, которые рискнули стать социальными изгоями и не пошли на концерт, стояли на своих крылечках и в ужасе озирались.
– Проспер, это ты? – спросил мистер Фезертон. – Не ходи сюда, сынок, тут опасно!
Я едва не рассмеялся. Я выглядел как колдун-трубочист, возвращающийся с работы, поэтому решил не демонстрировать прочих признаков безумия.
– Утечка газа, – неохотно сказал я, засунул руки в карманы изорванного плаща, постарался утаить свои мысли от Аластора и пошел дальше.
Один из фонарей слабо замерцал, когда я проходил мимо. По двору были разбросаны осколки стекла и обломки сайдинга, шторы и одеяла повисли на деревьях.
«Красиво, да? Представь, во что мы превратим твой мир, когда явятся все остальные!»
Спасибо, не надо. Кровавый ключ все еще в башне и все еще не закончен.
Если я вернусь в открытый портал, то смогу разбить зеркало с другой стороны, и дверь захлопнется. Я застряну в мире демонов, а со мной застрянет и кровавый ключ, пока он и вся собранная там магия не догорят. А когда Пустота опустится на «Размозженный череп», она не только поглотит меня и этот ключ, но и спасет мир людей.
«Слизняк, что ты делаешь? Зачем ты сюда пришел? – забеспокоился Аластор. Он, видимо, начал что-то подозревать. – Я слишком долго сидел в твоей голове, и отлично понимаю, что сейчас в ней полным ходом зреет очередной бездарный план».
Не обращая на него внимания, я шел по коридору, мимо двери в кухню. Туда тоже прорвались демоны. Они швырялись кастрюлями, рвали пакеты с макаронами и мукой. Стол в гостиной, за которым мы ели, смеялись и просто встречались, был разрублен пополам.
Бесценные картины были заляпаны томатным соусом и выдраны из рам. Кто-то нарисовал смайлик с рогами на пыльном телевизоре. Все семейные фотографии, которые висели вдоль лестницы – бабушка называла их «неприглядными» и «плебейскими», – валялись, разодранные в клочья. При каждом шаге я натыкался на разбитую рамку, но решительно шел наверх. Пульс стучал в ушах. Все правильно.
Это единственный вариант. Прю никогда не нуждалась в том, чтобы я ее спасал, и никогда не будет нуждаться. У родителей останется один ребенок. Остальные будут только рады, если меня не будет.
«Проспер! Что это за мысли?.. Что ты задумал?»
Я потряс головой, избавляясь от всех мыслей.
На верхней площадке лестницы я помедлил, хотел заглянуть в свою комнату, но дверь была закрыта, никто ее не выломал. Я повернул направо и пошел в комнату Прю, к обломкам, к зеркалу. К человеку, которого я совсем не ожидал увидеть.
По комнате все еще кружили как снег наполнитель матрасов и пух из подушек.
Она встала с кровати. Небольшие перышки застряли в ее стальных волосах, облепив всегдашний идеальный пучок. Дальняя стена обрушилась, открывая картину разрушений на верхнем этаже.
Я инстинктивно попытался пригладить волосы и вытереть грязные щеки. Смысла расправлять обрывки плаща, конечно же, не было, но руки уже делали это. В комнате пахло цветочно-ванильным ароматом духов и серной вонью демонов.
Под ногами хрустели разбитые флаконы духов, я наклонился и поднял семейную фотографию, лежавшую среди обломков рамки и стекла. Я ужасно устал. Но выпрямился, когда бабушка подняла на меня твердый взгляд.
– А теперь, Проспер, – сказала она, сложив руки на груди, – нам следует поговорить.
Глава 30
О бабушках и монстрах
– Что ты здесь делаешь?
Бабушка стояла передо мной во всей красе. Живая. Говорящая. Но мой мозг не мог справиться с тем, что это происходит на самом деле. Я чувствовал себя так, словно застрял между мирами и падаю в бездонную пропасть. Словно все перевернулось вверх тормашками.
Но это была бабушка. Посреди руин комнаты Прю. Не в безопасном фамильном особняке. Не увешанная фамильными и не очень драгоценностями в своем шубохранилище. А здесь, посреди ада.
– А ты как думаешь? – спросила она своим фирменным ледяным тоном. – Помогаю своей семье. Я не урожденная Реддинг, но всегда знала, что именно мне придется стать хранителем этой семьи. Я почувствовала, что где-то открыт портал, и пришла, чтобы увести вас с Пруденс в безопасное место.
У меня зачесался порез, который она нанесла зачарованным клинком. Я сдержался и не накрыл его правой рукой, хотя очень хотелось.
– Гораздо интереснее, что ты здесь делаешь, – с нажимом сказала она. – У меня есть предположение, но его следует проверить.
«Да, слизняк, что ты здесь делаешь?»
– Я беру на себя ответственность, – ответил я. Плечо заболело. Секунду я даже говорить не мог. – За те ошибки, которые совершил я, и совершала моя семья за последние триста лет. Пытаюсь разорвать порочный круг единственным доступным мне способом.
Реддинги всегда стояли во главе Редхуда. Наши предки основали этот город, построили его на крови и каждый, кто следовал за ними, намеренно или нет, помогал скрывать правду. То, что они сделали с девочкой, в которую заточили Аластора. С Белгрейвами. Со всеми, кто хоть сколько-нибудь угрожал их репутации или состоянию.
Включая меня.
Быть Реддингом – значит быть частью их наследия, а
