— Я обещаю, обещаю, — последнее слово Шаман произнес с нажимом, — всё сделаю. Сад будет цвести, а за кошками будут ухаживать достойно…
Все закончилось очень быстро.
Шаман подошел к стене, где на горе мусора лежали его вещи, поднял блюдо со сгоревшими свечами — под ним прятался стилет с костяной резной ручкой. Вернувшись, вложил оружие в руку Защитнику.
— Уже? Так скоро? — прошептал тот одними губами.
— Да. Но, прежде чем начнем, запомни. Не вспоминай своего имени, оно всё равно забудется, откажись от него — так легче. Помни только то, что может помочь. Все сны, пришедшие к тебе в прошлой жизни — это дар свыше. Это были подсказки. Кого-то из своих знакомых ты встретишь. Кем-то станешь и, убив проводника, изгнав его душу, пойдешь дальше по их судьбе. Ты сольёшься с их телами, их опытом и навыками, знанием языков. Ищи праведников и ступай на тропу Иуды. Тебя ждет долгий путь, поэтому всё плохое забывай, чувство вины руби без жалости. Как ящерица отбрасывает хвост, так и ты бросай всё, что мешает в пути. Ты не должен нести груз грехов, кои прилипнут к тебе без числа. Каждый шаг тебя приблизит к искомому миру. Если не научишься освобождаться, то не дойдешь до конца. А сам понимаешь, что это значит.
— Теперь да, понимаю, — ответил Защитник.
— Но и приобретешь ты многое. Всё что полезно — помни, изучай. Впитывай в себя чужие таланты. Понял?
— Да.
— Скажи, кто ты? — спросил Шаман.
— Я — экзорцист.
— Что ты должен сделать?
— Вызволить души великомучеников из мира самоубийц.
— На что ты готов пойти ради своей цели?
— На всё.
— Путь твой будет долог. Ты готов ждать?
— Да.
— Ты готов страдать?
— Да
— Ты выдержишь боль?
— Да.
— Тебя не искусят наслаждения?
— Нет.
— Ты не забудешь о своём предназначении?
— Нет. Чего бы мне это ни стоило, я не забуду о том, что обязан сделать.
— Готов ли ты умирать?
— Да.
— Готов ли ты убивать?
Судья, Шаман, Экзорцист посмотрели друг на друга.
Всё было понятно без слов.
Старик кивнул и закрыл глаза.
Экзорцист отвел локоть и ударил Судью стилетом под ребра с левой стороны груди.
Старик охнул, тяжело осел.
Когда конвульсии стихли и грудь опала в последнем вздохе, Экзорцист с усилием отвел взгляд от лица только что убитого им человека.
Шаман достал из своей сумки пеньковую веревку.
Подойдя к Экзорцисту, сказал:
— Запоминай.
Он ловко завязал петлю и тут же распутал её.
— Теперь ты.
Экзорцист повторил узел.
— Правильно.
Подойдя к крюку, на котором висела керосиновая лампа, Экзорцист забросил на него веревку и дернул, проверив, как он прибит к стене. Хотел привязать конец к большой ржавой помпе так, чтобы петля оказалась чуть выше его роста, но Шаман покачал головой.
— Ниже. Не всегда будет удобно. Пробуй так. На коленях.
Опустив петлю ниже, Экзорцист закрепил конец веревки к помпе. Вот теперь всё готово. Продев голову в петлю, Экзорцист посмотрел на Шамана. Его глаза были полны тоски и сумасшедшей надежды, что всё это — убитый им праведник, тьма подземелья, живой скелет в грязных шароварах и бараньей безрукавке, шелковый платок со страшными письменами — это марево его воспаленного разума, сон сумасшедшего, горячечный бред. Он проснется и снова окажется в своем… Где? С кем? Когда?
Не найдя ответы на такие простые вопросы, он понял окончательно, бесповоротно, что всё закончилось… Вернее, всё только для него начинается…
Долгий, долгий, долгий путь…
Экзорцист кивнул Шаману, зажмурился и поджал ноги.
