– Тогда пойдемте к машине, – согласно кивнул Виктор Михайлович, и попросил врача: – Алексей Александрович, помогите Нате, а я помогу Аркадию: они оба уже выбились из сил. Аркадий, не возражайте против правды.
– Да, разумеется.
Врач помог мне спуститься с высокого усадебного крыльца и подстраховывал, пока мы шли несколько сот метров до машины. Садясь в нее, я оглянулась. Впереди радовали глаз яркие краски «сказочных теремков» нового квартала, сзади темнели невысокие постройки поселка, но обе картины были для меня привычны и уютны.
Пока мы ехали обратно к больнице (ну и что, что психдиспансер, зато никто не помешает набраться сил, да и отделение наверняка для очень уважаемых людей, по обстановке видно), Виктор Михайлович объяснял:
– Мы привозили в поселок уже нескольких параллельщиков из новичков – до этого у нас никого из подобных вам не было; при этом они, насколько можно судить по анализу ДНК, принадлежат разным расам, а двое – даже культурам, потому что пока не знают ни одного из имеющихся в нашей фонотеке языков, нам приходится общаться с ними знаками. Так вот, все они отлично чувствуют себя в левой, жилой половине дома и в мезонине – вы туда из-за слабости подняться пока не можете. Но никто не согласился пройти на правую, хозяйственную сторону дома. У всех вас, как у животных, повышенная чувствительность к некоторым видам физического воздействия – электроизлучению, ультра- и инфразвукам, возникающим рядом с зоной трансформирующегося или недавно перенесшего сдвиг пространства, последнее мы называем «памятью пространства». Вы, Ната, именно благодаря этому смогли несколько раз пройти по городу во время работы установки, да и вы, Аркадий…
– Зовите меня Лаки, это мне привычнее.
– Хорошо. Так вот, и вы тоже, насколько мы можем понять из вашего дела, хорошо ориентируетесь в пространстве во время работы установки. Этим отличаются все параллельщики, о которых нам известно. А в том доме такие изменения намного сильнее, чем обычно, их хорошо фиксирует даже наша переносная аппаратура.
– Почему возмущение там сильнее? – сразу же заинтересовался Лаки.
– Во-первых, при возникновении в нашем мире то крыло дома оказалось в точке пересечения границ блокады, что, как вы понимаете, сильно влияет на пространство.
– У нас такое влияние не зафиксировано, я же устанавливал датчики именно в зоне пересечения…
– У вас это влияние компенсировалось колебаниями, создававшимися начинавшей работать установкой, у нас же они не только не ослаблялись, а, наоборот, усиливались. Потом, когда вы отключили установку и были выброшены сюда – мы нашли вас именно рядом с этим домом, – возмущение пространства тем более усилилось. В результате в одном из помещений правого крыла оказалось «вмонтировано» другое, использовавшееся до этого как… – Виктор Михайлович постарался подобрать нейтральные слова. – В общем, вы ведь знаете о крепостном праве, со всеми этими наказаниями за малейшую провинность, порками до смерти?
– Конечно. – Мы с Лаки кивнули.
– Девичья из подобного, отсталого по хронологической шкале, мира, как мушка в янтаре, оказалась впаяна в бывшую людскую этого дома – они почти полностью сходны по размерам, только окна в стены выходят. В ней мы нашли совсем молоденькую вышивальщицу, прикованную колодкой к скамье, чтобы она не могла встать с рабочего места. В этом случае мы даже порадовались, что девушка потеряла память. Может, это и суеверие, но я уверен, что место человеческих страданий, по крайней мере, недавних, влияет и на незнакомых с этими событиями людей.
– Особенно когда есть неопровержимые доказательства влияния воспоминаний на материю, – хмыкнул с переднего сиденья Алексей Александрович. – Тут уж пространство точно запомнило очень многое.
– Верно. Поэтому параллельщики не хотят приближаться к тому помещению. В одной точке собралось столько всего! Подобное мы встречаем впервые. Но это не все, что я хотел сказать. – Виктор Михайлович несколько сменил тон разговора. – Я уже говорил, что незадолго до появления «тени» в нашем городе стали готовить площадку для строительства комплекса конторы. Эта площадка находилась как раз в том самом месте, где теперь поселок, и в центре образованного подзонами треугольника. Возможно, именно из-за такого наложения и возникли эти постройки. В вашем городе при схлопывании границ подзон были разрушения и исчезли некоторые фрагменты зданий, хотя то, где находилась установка, совершенно не пострадало. У вас воздействие усиливалось от центра к краям, у нас – от краев к точке пересечения подзон. Но, простите, отвлекся. Поселок, как вы видели, словно недавно построен, только ваш край, Ната, более… обжитой и расположен очень удачно – на окраине города, но добраться от него в центр легко, особенно если проложить к нему зимник[8]с главной улицы. Здания есть, система отопления тоже, подключить ее к теплоцентрали легко, сделать новую проводку – в домах она слишком ненадежная, – тоже дело нескольких дней. Ната, вы лучше знаете особенности этих зданий, даже с учетом всех изменений, как думаете, подойдут ли они для нужд конторы и под жилье для сотрудников? Сразу и пространственные аномалии изучать можно.
– Дома вполне подойдут, только вот канализация… – Я запнулась. – Ее в поселке никогда не было.
– Я об этой проблеме знаю, ее уже решают.
– А что будет с тем домом? – поинтересовался Лаки.
– Думаем. Отопления там нет, только печное. Пока ничего трогать не будем, надо исследовать здание, там посмотрим. Сейчас хочу поблагодарить вас за помощь, отдыхайте и лечитесь. Завтра, если все будет, как задумали, мы организуем вам сеанс связи с друзьями.
Мы вышли из машины и направились к небольшому – это было очень хорошо заметно со стороны – флигелю, соединенному с основным больничным корпусом перемычкой-коридором.
– На родине меня после рассказа о сегодняшнем дне запихнули бы в психушку по-настоящему, – улыбнулась я.
– Думаю, у нас бы даже лет десять назад – тоже, – рассмеялся Лаки и оперся на обледеневшую под перешедшим в дождь снегом стену флигеля. – Все, ходить сегодня я уже не смогу.
– Не только ходить. – Алексей Александрович торопливо нажимал кнопку вызова санитарки. – Думаю, вам и в холле делать нечего. Пообедаете, и лежать!
* * *– Как вы там устроились?
Вся команда собралась перед камерой, чтобы мы видели: все целы и уже почти здоровы. Хаук выглядел еще несколько бледным, с непривычной короткой стрижкой, и на рыжей, цвета темной медной проволоки, макушке хорошо выделялся только что зарубцевавшийся шрам. Поп демонстративно закатал оба рукава, показывая, что его ранение было пустяковым и тоже давно зажило. Лот и Сол, наоборот, стояли несколько в стороне, пока Фо с Кью не вытолкнули обоих вперед. Кью намеренно полусердито-полушутливо проворчала:
– Полюбуйся, Со, куда ты моего мужа втравила! Как мне теперь быть? Был красавец мужчина,
