Насчет новизны спорить не берусь, но вот в том, что Гучков, как это с ним бывало еще по думской привычке, уже успел «разогнаться», постепенно усилив свой голос и перейдя от тихих речей к громким возгласам, очень даже вижу.
Однако вскоре он немного сбавил напор, но лишь для того, чтобы оттеснить тему скорейшей и неминуемой победы на задний план и плавно перейти к наболевшему, но уже несколько устаревшему «распутинскому вопросу»[101]:
– …Ведь всем хорошо известно, какую тяжелую драму переживала Россия и кто стоял в центре этой драмы! Конечно, сегодня он уже не сможет вредить, но проходимец не одинок: в стране продолжает действовать могучая немецкая банда, и это тогда, когда мы ведем войну с Германией за будущее всего мира!..
Нападки на Распутина длились недолго. Договорив положенное, Гучков взял передышку, уступив место Пуришкевичу. Тот завел свою шарманку:
– …В настоящее время, да будет вам ведомо, подымать национальные вопросы – это значит создавать в России революцию, по окончании войны будем говорить. Но, господа, я не хочу останавливаться на министерской чехарде, а лишь хочу рассказать о деятельности лиц, которые в минуту скорби своего отечества позволяют себе прибегать к личным выгодам. В России есть генералы от инфантерии, доблестно сражающиеся на фронте, генералы от артиллерии, георгиевские кавалеры, но у нас есть еще в тылу один генерал…
– Хитрая душа, – заключил Орлов. – Да и дружок его не лучше. Не зря в свое время попал в немилость к покойному государю[102]…
Согласиться с поручиком или нет, я не успел. Мое внимание привлек стоящий неподалеку молодой офицер. Внешне ну вылитый Эдриан Пол, но только с усиками и блондин. Стоит себе, слушает, а после… немыслимым образом взмывает в воздух, чтобы оказаться на импровизированной трибуне перед Пуришкевичем со шпагой в руке. Молниеносный выпад, и черносотенец мешком падает вниз с пробитым сердцем, а новоявленный Дункан Маклауд тут же пронзает спину убегающего Гучкова! Еще один труп летит во взбудораженную толпу. Вот, значит, как наш неизвестный времянарушитель выглядит. Теперь понятно, почему меня сюда отправили. Еще один вирус-квартирус образовался, раз начальство решило воспользоваться «правилом магнита». Только кто же кого примагнитил в итоге? Я или меня? Какая, к черту, разница, когда подлеца нужно срочно обезвредить…
Обезвредишь такого, как же. По «Маклауду» немедленно начинают стрелять, но тот остается невредим, столь же невероятным, достойным Джона Картера или Морфиуса, прыжком перемахнув на крышу близлежащего вагона. Э, нет, попрыгун, ты не бессмертный, а в конце останется только один. Так решил Орлов, уже разогнавший ярь и буквально пробивший себе путь вперед с шашкой в руке. Прыжок… Еще один… Поручик на крыше. А «Маклауд» ждет. Спокойно, уверенно, абсолютно не обращая внимания на пули, которые как будто не долетают до него. Похоже на силовое поле. Проверим, так ли это. С ножом в руке и ярью внутри я следую за Орловым, который уже начал дуэль с чудо-противником. Хорошо, что хоть вояки местные стрелять перестали, поняв тщетность этого занятия. Вступаю в бой. Сейчас не до рыцарства и прочей совершенно ненужной дребедени из смазливых женских романов.
Отскакиваю с проткнутой правой рукой. Сволочь! Это не «Маклауд», это Нео какой-то. Резкий, как понос. Однако брошенный мной нож отвлекает его, чем немедленно воспользовался Орлов. Переломленная шпага летит в сторону, а острый клинок пронзает живот негодяя. Вот и все…
Или нет?
– …Эквилибриум!! – прохрипел смертельно раненный «Маклауд», а затем выстрелил в Орлова из непонятно как оказавшегося у него в левой руке пистолета…
Все же в конце остался только один. И это я. Вокруг меня суетятся люди, что-то мелькает, слышны голоса, все тело сковано ступором, а уши будто забиты ватой. Эквилибриум. Равновесие, баланс, золотая середина. Это ли хотел сказать убийца со шпагой? Может, действительно все беды от вмешательства? Но ведь не я его начал. Я всего лишь вирус-квартирус, нечаянный попутчик для других, более изворотливых иновременных. И они опять передо мной.
– … Миша!.. Миша!.. – Голос Садовского пробивается сквозь тишину.
– Слышу, не ори…
– Это хорошо, что слышишь. Мы таки достали этого бракодела.
– Орлов погиб.
– Знаю.
– Пуришкевич с Гучковым тоже.
– Это поправимо…
– И гибель ребят поправима?!
Я, сжав кулаки, бросаюсь на Садовского, но сильные руки Валерки Морковина (и он тут) не дают набить ученую морду. Укол шприца, и у меня перед глазами все начинает плыть. Успокоительное вкололи. Это ничего. Дайте только проснуться, а я уж душу отведу… Проснуться дали, но с мордобоем пока облом. Лежу на кровати, прикрученный ремнями.
– Очухался? – Сидя на табурете, Валерка укоризненно смотрел на меня, ожидая порцию отборного мата в адрес себя и всего «Отряда-М». А вот и не дождешься – силы нужно беречь. Ремни пока проверю… Крепкие, зараза, не порвать… Может, тогда психом прикинуться? Начать как заведенный повторять: «Я вице-король Индии. Где мой слон?»[103]. Не поверят. Слишком хорошо меня знают.
– Может, еще успокоительного? – Валерка демонстративно держит в руке шприц. А вот это лишнее. Мотаю головой.
– Ну и правильно. – Валерка убрал шприц. – Зачем беситься попусту, когда дело увенчалось успехом.
И это еще хорошо, что бракодел оказался в единственном экземпляре…
– Ой ли?
– Один он был, один. Сто процентов гарантии. Расчеты не врут. Ты пойми, не бывает великого дела без потерь. Думаешь, мне ребят не жалко. Жалко, и еще как. Но когда миллионы жизней на кону, раздумывать не приходится. Это борьба, и отнюдь не завершенная. Мало вредителя убрать, нужно еще попорченное им исправить. А попортил он много. Знаешь ли ты, что сейчас на фронте? Ну так я расскажу…
Валерка говорил, а я думал. Неужели все? Неужели теперь осталось только справиться с последствиями? Проявить волю, трезвый расчет, примириться с неизбежными потерями, простить чьи-то ошибки? Простить не прощу, но вот попытаться спасти Россию в час тяжких испытаний я обязан. И потому заключаю с «Отрядом-М» временный пакт о ненападении. После будем разбираться, кто виноват, а сейчас первоочередным стоит другой вопрос: «Что делать?» И решать его нужно как можно скорее.
Глава 10
– Нужно срочно накормить лошадей. Если мы и дальше так будем двигаться, то они просто не выдержат.
– Гонят, гонят, не дают минуты отдыха, словно неприятель висит у нас на пятках. Удивительно быстро наше начальство поддается паническому настроению. А посмотрите, как прет наша пехота. Иной раз жизнь проклянешь, когда приходится идти за ней, а ныне ее
