Второй бортовой залп проревел из батареи левого борта «Ройал мартира». Мы достигли шканцев и нашли Джеймса Вивиана, ухватившегося за поручень и с каменным лицом глядящего на корабль Джаджа. Маск прижался к поручню левого борта с белым как саван лицом и с подозрительно влажными панталонами. Только в этот момент я осознал, что в нас ни разу не попали. Мачты стояли, паруса целы, корпус не получил ни царапины.
Пушки «Ройал мартира» не были заряжены ядрами!
— Лейтенант Вивиан, — сказал я, присоединяясь к нему у поручня. — Что, во имя Христа…
Первая пушка батареи левого борта «Ройал мартира» закончила фразу за меня. И если бы этого было недостаточно, с задачей бы справилась следующая за ней пушка, выстрелившая на считанные секунды позднее. Потом следующая, и другая, и ещё одна после неё. И тогда я понял.
— Это салют, — тут же объяснил Кит Фаррел. — Они даже вывесили все свои вымпелы и сигнальные флаги. Королевский салют, капитан.
— Сегодня нет никакой годовщины, нет повода для всего этого, — возразил Вивиан.
— Может быть, он хотел впечатлить нас своей стрельбой, сэр? — предположил Кит. — Я насчитал два полных бортовых залпа меньше, чем за пятую часть склянки, затем эти последовательные выстрелы. Вряд ли найдётся много кораблей в нашем флоте, способных повторить такую скорость стрельбы. В любом флоте, если подумать.
Я дал себе слово провести боевые учения с большими пушками при первой же возможности — то есть, когда «Ройал мартир» окажется вне поля зрения и не сможет злорадствовать над нашей неполноценностью, ведь если Джадж замыслил произвести впечатление, он всецело преуспел. Он говорил мне, что почти все его матросы были ветеранами, плававшими с ним раньше и отточившими свои навыки в великой войне с голландцами. Их мастерство наглядно объясняло, почему даже знаменитые моряки на «маслёнках», мой шурин в их числе, не смогли устоять против этих «железнобоких» на воде.
— «Мартирцы» поднимают сигнал «всем капитанам прибыть на борт», сэр, — доложил Кит.
— Ну что ж, — кивнул я. — Возможно, капитан Джадж будет достаточно любезен, чтобы объяснить, для чего именно он решил израсходовать столько королевского пороха.
Боцман Ап и его команда подвели баркас — при таком лёгком волнении мы тянули его за собой — и Мартин Ланхерн собрал гребцов. Они доставили меня на «Ройал мартир», где я был встречен почётным караулом, свистком боцманской дудки и угрюмым лейтенантом Уоррендером. Позади меня стояли Ланхерн, Леблан и Ползит, щеголяя поспешно созданными Лебланом нарядами — вполне достойный эскорт для наследника Рейвенсдена. Я приветственно приподнял шляпу в сторону кормы и развевающегося на ветру королевского вымпела. Делая это, я был потрясён видом человека, которого не встречал со своей первой ночи в Портсмуте. Мой прежний жестокий противник — бритоголовый Лайнус Брент — оглядел меня с ног до головы, затем повернулся спиной и склонился над моряком, лежавшим на палубе без сознания в луже собственной крови.
— Попал под отскочившую пушку, сэр, — объяснил Уоррендер, пока мы шли к шканцам в сопровождении его свиты, не отстающей ни на шаг. — Должен был сообразить, что нельзя там стоять — пятнадцать лет на службе. Он теперь только в коки годится, если сумеет получить назначение, а иначе — работный дом. Да смилостивится Бог над теми, чьи дни сочтены. Вроде бедного капитана Харкера.
Уоррендер произнёс эти слова тихим отстранённым голосом, озадачившим меня. Однако мне некогда было размышлять о его странном поведении — мы уже поднимались на шканцы. Годсгифт Джадж выглядел почти по–военному, по крайней мере, согласно его собственным совершенно уникальным стандартам. На нём был красный камзол в персидском стиле, который издалека можно было принять за гвардейский мундир. У бедра висела шпага, огромный парик нелепо покрыт чёрным тюрбаном, а в руке он держал объемистый кубок с вином.
— Капитан Квинтон, — почти пропел он. — Отличный день, дорогой сэр. Надеюсь, наш небольшой салют вас не потревожил? — С хитроватой улыбкой он похлопал меня по плечу. — Наверное, следовало бы предупредить вас, но мне так не терпелось отметить радостные вести.
— Вести, капитан?
— Принцесса, сэр! Новорожденная дочь герцога и герцогини Йоркских! Шлюпка из залива Кардиган привезла новость всего полчаса назад. Вы ведь присоединитесь ко мне, чтобы выпить за это славное событие?
Моя любовь к стране и королю была отнюдь не слабее, чем у любого другого, но я испытывал немалое смущение, снова стоя в наполненной ароматами главной каюте Джаджа и провозглашая тост за юную малышку в далёком Уайтхолле. Навряд ли, думал я, ребёнок стоит такого внимания. Девочка или умрёт в младенчестве, или её оттеснят все будущие сыновья герцога, и более того, многочисленные отпрыски короля Карла и его новой королевы–португалки. Похоже, изысканный Джадж в который раз пытается показать, какой истинный он кавалер — преданнейший роялист. Мне тошно было смотреть на него. Несомненно, отчасти мои чувства объясняли избранный им способ отметить прибавление в королевской семье и продемонстрированное при этом явное превосходство его корабля и команды над моими.
Таковы были мои мысли, поскольку видеть будущее нам не дано. Ни Годсгифт Джадж, ни я не знали, что в тот апрельский день 1662 года мы пили за рождение её христианнейшего величества Марии Второй, которая однажды по воле Господа и в результате нескольких неожиданных поворотов судьбы окажется правящей королевой Англии и женой Вильгельма Оранского, почившего и неоплаканного голландского короля. Королевой, что была на двадцать два года младше меня, однако много–много времени прошло с тех пор, как я наблюдал её похороны.
После того, как мы выпили достаточно верноподданное, по мнению Джаджа, количество вина, и он опять, не стесняясь, потребовал поддержки дома Квинтонов, я был усажен за стол перед расстеленной картой западного побережья Шотландии. Подобно нашему верховному властителю королю, когда речь заходила о жизни и смерти, Годсгифт Джадж отбрасывал заботу о своей внешности и бессмысленную манерность, и становился совсем другим человеком, решительным и прямым. Собственно говоря, именно таким, какому Оливер Кромвель и доверил бы командование мощным боевым кораблём.
— Итак, капитан Квинтон, — сказал он, — вот что я предлагаю. Достигнув оконечности Кинтайра, мы пошлём сообщение в Дамбартон с приказом королевскому полку начинать движение к берегу. Вы возьмёте себе лоцмана для плавания по шотландским водам — я, конечно же, не нуждаюсь в подобном. Затем мы двинемся к Саунд–оф–Джура — вот здесь — пройдём в
