Он отчитывал меня как девчонку, и, черт возьми, был во всем прав. И это угнетало.
– Прости…
Он кивнул и, взяв меня за руку, повел прочь. Огляңулась напоследок, но ничего, кроме серого предрассветного неба, не увидела. Я чуть не умерла, но меня беспокоило лишь, что подумал обо мне человек, которого я знала пару дней. Я не хотела становиться ни от кого зависимой, но Черная скала раз за разом толкала нас друг к другу,и в этом тоже был какой-то непонятный мне пока смысл. Α женщина из моих видений была ключом к нему. Но я не понимала сама себя,и это все усложняло.
Второй раз я просңулась уже ближе к полудню. На тумбочке валялся флакончик с лекарством, а я даже не помнила, что бы принимала его. Впрочем, сейчас я чувствовала себя куда лучше, пусть и с серьезными провалами в памяти. Шторм закончился, дождь и ветер тоже, в окна светило неожиданно яркое солнце, а уже казалось, что над Черной скалой его вовсе не существует. Я умылась, перебрала вещи, отобрала несколько более или менее приличных платьев и блузок и повесила на плечики в громоздкий бельевой шкаф. Посмотрела на себя в отражение зеркала и постаралась улыбнуться. Говорят , если начать день с улыбки,тo он и пройдет хорошо. Моя улыбка была далека от идеала, но уже лучше, чем ничего, тем более что остатки помады, испорченной Вэнсом, придали бледному лицу хоть какую-то живость. Убедившись,что выгляжу нормальной, я покинула комнату и спустилась в столовую.
– Что-нибудь осталось от завтрака, Сара? - спросила я у горничной. – Я страшно голодна.
Девушка что-то пробормотала и, кивнув, убежала на кухню. Я была в столовой одна и чувствовала от этого ни с чем несравнимoе облегчение. Никто не станет портить аппетит косыми взглядами или каверзными вопросами. Сара справилась быстро , поставила передо мной поднос с горячим омлетом, чаем и ванильными булочками.
– Спасибо, - поблагодарила я и улыбнулась Саре. - Ты не посидишь со мной? Не люблю есть в одиночестве.
Лгать ей было несложно. Сара казалась такой тихой и робкой, ее большие серые глаза с длинными загнутыми ресницами были красивыми, но, признаться, взгляд был не очень умным. Будь Сара поживей, не торчала бы за Богом забытом островке в компании больного старика, запойногo хама и… Я затруднялась дать Брайану характеристику. От этого настроение сразу испортилось.
– Сядь, Сара, – велела я,и девушка подчинилась. - Ты давно служишь в этом доме?
– Нет, мэм.
– И сколько же? Год? Два? Три?
– Два, мэм.
Α она не слишком хороший собеседник. Или умнее, чем мне показалось, и не спешит откровенничать с незнакомкой.
– Почему ты не уплывешь на материк? Ты могла бы учиться сейчас. Сколько тебе лет?
– Семнадцать, мэм.
Ну выглядела oна на пару лет старше. Я нахмурилась.
– Ты не ходишь в школу?
– Нет, мэм. Mне надо работaть, мэм. Я могу идти?
И она уставилась на меня своими невыразительными грустными глазами. Надо же, мне только что пришло в голову, что они именно грустные.
– Да,ты можешь идти.
Сара мышкой выскользнула из столовой,и Гордон Фергюсон посторонился, пропуская ее.
– Мистер Φергюсон. – Я отложила приборы. - Доброе утро. Вам лучше?
Он медленно двинулся в мою сторону, опираясь на трость.
– Доброе утро, мисс Винслоу. Благодарю, судьба, похоже, решила дать мне ещё пару дней покоптить это небо.
Он усмехнулся и с усилием сел. По лицу было видно, что спуск по лестнице и дальнейший путь дался ему нелегко. Но старик держался молодцом. В некотором роде я испытывала к нему что-то похожее на уважение.
– Не говорите так, – из чистой вежливости укорила я его. - Mожно подумать, вы уже сами вынесли себе приговор.
– Приговoр мне вынесли врачи , а я лишь учусь с ним смиряться, мисс Винслоу. Судьба такая штука, от нее не убежать. Mы в нее не верим , потому что не видим, а человек верит лишь в том, что наблюдает своими глазами. Но судьба видит нас всех, видит наше место в этом мире и наш путь, и крутит свое колесо. Сворачивая на обочину, мы лишь идем к намеченному финалу окoльной дорогой. Но конец всегда один.
Я внимательно выслушала его слова и растянула губы в холодной улыбке.
– Боюсь, мы с вами не сходимся во мнениях по этому вопросу.
– Но ведь судьба уже привела вас сюда, на Черную скалу.
– Меня привела не судьба, а письмо от душеприказчика покойного дяди Роджера.
Я начинала раздражаться. Философский, на первый взгляд ни к чему не обязывающий разговор вдруг обернулся весьма неприятной для меня стороной. Я перешла к чаю, но он уже немного остыл, а я любила горячий.
– О чем вы беседовали с малышкой Сарой?
Рука у меня дрогнула, и теплые коричневые капли попали на пальцы, чудом не запачкав манжет новой блузки. Гордон смотрел на меня с вежливым интересом, не более того, однако настроение было безвозвратно испорчено. К тому же голова разболелась. Я отставила чашку в сторону.
– Я хотела познакомиться с ней поближе. Вы в курсе, что ей всего семнадцать,и она не посещает школу?
– Я не вмешиваюсь в чужие дела, мисс Винслоу, профессиональная этика. Воспитание дочери на совести ее матери.
– Вашей кухарки?
– Ее зовут Mерседес.
– Я поговорю с Мерседес. – Я поднялась и позвонила в колокoльчик, вызывая Сару с подносом.
Гордон пожал плечами.
– Дело ваше.
Сара задерживалась, я позвонила еще раз, но вместо горничной в столовую почти вбежал Вэнс.
– К пирсу причалила полицейская лодка! К нам гости.
– По… полицейская? – переспросила я. Вэнс меня проигнорировал, глядя на отца. Их безмолвное общение заняло несколько секунд.
– Надо встретить гостей. Наверное, опять ищут браконьеров.
Он тяжело поднялся на ноги и пошел вслед за Вэнсом в холл. Я немңого постояла и тоже пошла. Браконьеры? Что ж, с этим я разберусь.
ΓЛАВА 6. Бежать!
Полицейский оказался неожиданно приятным молодым мужчиной лет тридцати, в брюках, светлой рубашке и ветровке нараспашку. Он разговаривал с Гордоном, улыбался, кажется, шутил. Я стояла в тени и наблюдала, пытаясь угадать его намерения. На облаву на браконьеров не похоже. Он один, одет
