Между Шанкар-Шармой, ( сестры объединили свое имя в одно и лишь узкий круг сторонников знал об их тайне), и этими мечтами были всего лишь две жизни, но это не могло остановить сестер на полпути.
Девственница княжеской крови, принесенная в жертву на кровавом алтаре, в день Черного солнца, должна была вырвать Сигтону из тьмы преисподней. Ужасающая разрушительная сила из бездны, получив свое земное воплощение, готовилась повергнуть мир в прах и пепел, принудила бы племена и народы к повиновению божественной Шанкар-Шарме, ибо богине требовались лишь кровавые жертвы, а ее земным последовательницам много большее.
Темные своды подземного зала слегка освещали высокие черные свечи, горевшие странным холодным огнем. Свитые жгутом, толщиной с бедро взрослого человека, они, по слухам, были изготовлены из жира, умерших насильственной смертью, людей.
Издавая тяжелый густой запах, от которого потом долго болела голова и тошнота сдавливала глотку, они были расставлены по всему пространству огромной комнаты. Старинные барельефы, кое-где обвалившиеся, покрытые густым серым мхом, источали слабый запах гнили, слегка перебивавший едкую свечную вонь.
Огромные летучие мыши шуршали и попискивали высоко под разбитыми куполами древнего дворца, спасаясь от смрада подземелья. Сквозь большой пролом в крыше виднелся кусок звездного неба, высокого и безмятежного.
Она была одна в холодном каменном убежище, ибо никто из приближенных файнагов не осмеливался заходить в отдаленную залу в миг ее откровений с сумеречным миром Темной госпожи.
На жрице болталась лишь тонкая шелковая накидка, слегка прикрывающая нижнюю часть тела и оставляющая обнаженными две трети ее гладких бедер, цвета слоновой кости. Верхняя часть тела служительницы была обнажена.
Мягкие округлости изящных грудей, с черными сосками, выкрашенными в соответствии с предписанным ритуалом, были придавлены тяжелым ожерельем из червонного золота. В центре ожерелья, оскалив зубы, ухмылялся уменьшенный во много раз, человеческий череп. Веки жрицы, над горящими бесноватым огнем глазами, были покрыты черной краской, а большой чувственный рот, жаркой впадиной выделялся на бледном лице.
Шанкара склонила маленькую голову, шепча только ей одной известные молитвы и заклинания. Черные волосы вендийки оплели шею и плечи, пробор на голове, покрытый красной краской, выделялся, словно дорожка из крови.
Перед жрицей стояла маленькая медная жаровня с горячими углями. Ароматный дымок поднимался над ней и таял далеко, где-то под самыми звездами.
Шанкара нараспев читала страшные заклятия, призывающие зловещую богиню, молила услышать ее неистовый зов, подкрепляя слова щепотками редкостных благовоний.
Неясный туман медленно начал сползать из неглубокой ниши в стене, прямо к склоненной в покорной позе женщине.
Белесый, точно саван мертвеца и бесплотный, словно блуждающий призрак, он опутывал тело вендийки, облепляя его, как паутина.
Свечи вспыхнули ярким пламенем, разгоняя тьму – в нише, на постаменте из белого мрамора, в рассеивающемся тумане, появилась статуя.
Высокое, в два человеческих роста, изваяние женщины из холодного камня, отчетливо проступило сквозь дымку небытия.
Шанкара вскрикнула от радости и пала ниц перед статуей великой богини.
Впервые за несколько сотен лет удалось вызвать из тьмы каменное изваяние, слабую тень Темной госпожи и сделала это она, Шанкара, самая могущественная из всех жрецов, когда-либо возглавлявших тайное общество файнагов. Впрочем, демоны-ракшасы также подчинялись только ей, женщине, незаконнорожденной и приговоренной к смерти законами княжества Вейнджан едва лишь не с первого вздоха.
Надменное и прекрасное лицо каменной красавицы равнодушно взирало на распростертое на полу тело жрицы. В пустых глазницах терялись огненные блики, гасли, словно факел, опущенный в воду. Возникшая из пустоты каменная дева, обладающая роскошным телом, была необычайна в своем роде. Богиня Сигтона, изваянная неведомым мастером из розового мрамора, казалась воплощением женственности и чувственности.
Любой мужчина, едва взглянувший на безмолвного идола, не мог не ощутить огненной жажды в пересохшем горле и жаркого пламени в паху, ведь Сигтона была не просто порождением дьявольской тьмы, а еще и жрицей похоти и вожделения. И неважным представлялось то, что в результате страстных объятий, пылких поклонников в конце ожидало только одно – неизбежная смерть.
Дрожащими руками Шанкара прижимала к груди пергаментный свиток, пожелтевший от времени. Кровью шлюхи и девственницы написанные слова огненными письменами пылали в ее воспаленном мозгу. Хватаявоздух перекошенным ртом, в последнем усилии она пролаяла заключительное слово заклинания и упала на каменный пол. Дело было почти закончено. Сигтона пришла в этот мир.
И пусть телом ее пока что было глыбой розового мрамора, холодной и не кажущейся опасной, она, сама Шанкара, знала как пробудить безмолвный камень, как вдохнуть живительные силы в бездушное тело. Для этого требовалось совсем немногое и не взирая на изнурившие ее плоть заклинания, вендийская колдунья чувствовала себя необычайно могущественной. Еще одно маленькое усилие, еще одна долгая ночь, полная страсти и крови и предназначенное свершится – она и только она, дочь магараджи и рабыни, рожденная в грязи, храмовая девка, распутница и чернокнижница, отвергнувшая богов света и отвергнутая этими богами, сможет повелевать миром именем Темной госпожи из Сумеречного мира.
А пока.. Жрица взяла в маленькую, ухоженную ручку бронзовый молоточек и гонг в путой комнате прозвучал в самый первый раз. Несколько бритоголовых мужчин в просторных одеждах скользнуло в полутемную залу, и почтительно поклонившись жрице, горящими глазами впились в розовомраморную статую богини.
Файнаги, повинуясь указаниям Шанкары, облачили идеальное каменное тело в роскошное одеяние из алого, затканного золотом, шелка, на руки надели золотые браслеты дивной работы, шею обвили ожерельем из ценных камней, равных которым трудно было найти даже в сокровищнице магараджей Вейнджана.
После того, как возня с нарядом была закончена, жрица накинула на голову статуи белую вуаль. Чистая, сверкающая ткань скрыла лицо богини от глаз фанатиков.
Шанкара затушила свечи, и зал погрузился в темноту.
Глава 11. Под сенью зла.
Седовласый старец в темно-коричневом одеянии, широком и удобном, восседал на простой деревянной скамье, которая, впрочем, была украшена затейливым узором. Пара свечей в бронзовых подсвечниках освещала страницы старинного фолианта, лежащего перед ним на столе. Внимательным взглядом старец изучал древние письмена, написанные чернилами, сделанными скорей всего из драгоценных изумрудов и не выцветших с годами, но чем больше он вникал в написанный на пергаменте текст, тем беспокойней и мрачнее становились мысли этого человека.
Вообще-то ему, главному жрецу княжества, было неприятно читать богомерзкие книги, предназначенные для служителей зла, но он знал, что только тщательно изучив написанное сможет найти способ избежать той жалкой участи, которую им всем готовили приверженцы Темной
