Поминая своих божков, кешанки утащила мерзкую тварь и застывшую слизь из покоев дайомита, предварительно завернув смрадную ношу в крепкие циновки, ибо даже
ничтожная капля студенистой зловонной жидкости, вытекающей из твари, могла вызвать паралич, а затем и долгую, мучительную смерть, несмотря на то, что ехидна была не настоящей, а всего лишь результатом чьего-то не очень удачного колдовства.
Нечистую ношу девушки благополучно сожгли на заднем дворе, рядом с отхожим местом, а Вайомидис вернулся к своим древним книгам, не позабыв, однако, очиститься от скверны при помощи молитвы, благодаря всемилостивого Асуру, который в очередной раз спас своего слугу от неизбежной гибели.
Прячась за резными дверями, высокий, черноусый красавец с орлиным носом и глубоко посаженными карими глазами, чутко прислушивался к тихим перешептываниям женщин-охранниц. Девушки из Черной стражи, в кожаных нагрудниках, крепко сжимая в руках тяжелые копья из железного дерева, изредка перебрасывались словами, не в силах позабыть ни о коварной паломнице, ни о жуткой твари, принесенной ею во дворец, с целью умертвить Верховного дайома.
Охранницы, пропустившие в жилище жреца странную женщину, отправились в подземелье, караулить узников, предварительно получив по двадцать ударов плетью, наказание не только болезненное, но и унизительное для гордых дочерей Кешана. Остальные, чувствуя себя так же виноватыми, с еще большим рвением принялись нести службу, надеясь вернуть прежнее расположение Вайомидиса к своему отряду.
Рамасанти, несчастная и опозоренная проступком подчиненных ей девушек, металась по Лунному дворцу, словно разъяренная львица, рыча от злости и осыпая проклятьями слуг, попавших ей под горячую руку.
Мускулистая дева, вооруженная до зубов, упорно разыскивала изменников в коридорах дворца, не подозревая о том, что один из заговорщиков притаился в самом сердце роскошных покоев, скрытый от всех золотистой тканью длинных занавесей.
Вельможа, в роскошном камзоле, цвета лазури, нащупал у себя на груди золотой медальон и решил, что уже наслушался достаточно о происшествии и чуть ли не бегом бросился вниз по алебастровой лестнице, сбивая ногами в мягких сапогах, пушистый белый ковер.
Темнокожие стражницы, вращая белками выразительных глаз, лишь пожимали плечами, наблюдая за тем, как мужчина, всегда такой спокойный и гордый, перепрыгивая через две ступеньки, миновал лестницу и изчез в бесконечных коридорах нижнего дворца.
- Может, живот прихватило? – озабоченно подумала Рамасанти, провожая кшатрия подозрительным взглядом прищуренных глаз.- Впрочем, это не мое дело.
У входа в подземелье, охранницы было скрестили алебарды и угрожающе выступили вперед, но, едва лишь заслыша властный голос, хорошо им знакомый, отошли в сторону, освобождая проход.
Миновав пост охраны, вельможа замедлил шаг. В его тонких, ухоженных пальцах, с розовыми, продолговатыми, точно у женщины, ногтями, появился ключ и он, размеренной поступью, ничем не напоминающей предшествующий этому бег, направился к дверям своих личных покоев.
Он любил уединение и тишину, поэтому и предпочел давно пустующие комнаты подземной галереи покоям Верхнего замка, предназначенным для придворных и расположенных рядом с Малым княжеским дворцом, где жила сама раджасса.
Захлопнув за собой двери, вельможа расслабился, Он сбросил с головы белый тюрбан, расстегнул жемчужные пуговки на своем лазурном камзоле и упав в мягкое кресло, дернул за толстый шелковый шнур, вызывающий прислугу.
Заметив в дверях худенькую фигурку незнакомой девушки, кшатрий схватился за саблю, небрежно отброшенную в сторону.
Едва лишь заметив обнаженный клинок, испуганная служанка, молоденькая и хорошенькая, пронзительно взвизгнув, упала на колени, прижав лицо к мягкому ворсу пестрого иранистанского ковра.
Столь рабское изъявление покорности, успокоило мужчину.
- Кто ты? – требовательно спросил он, гневно раздувая кончики своего орлиного носа.- Я не знаю тебя, женщина. Что делаешь ты в моих покоях?
Служаночка приподняла свое залитое слезами лицо и, встретив жесткий взгляд господина, вскрикнув от страха, вновь уткнулась носом в ковер.
Пренебрежительная усмешка тронула пухлые губы знатного кшатрия и он, подойдя к скорчившейся от ужаса девушке, больно дернул ее за длинную косу.
- Кто же ты? - еще раз спросил он, теряя терпение.
- Никто, никто, милостивый господин! – запричитала девушка, хлюпая носом и прижимаясь всем телом к полу.- Ничтожество, грязь под вашими ногами, сирота, живущая во дворце из милости. Моя мать умерла от пятнистой болезни, отца унес в джунгли тигр, а меня отдали в услужение. До сегодняшнего дня мне приходилось убирать в казарме стражников- Копьеносцев.
- Так ты шлюха?- небрежно спросил знатный господин насмерть перепуганную рабыню, обходя девушку кругом и не отводя глаз от ее соблазнительного зада. Глаза его алчно блеснули в предвкушении развлечения.
- О нет, господин!- несчастная снова начала запинаться и глотать слезы.- Я делаю только то, что мне приказывает распорядитель.
Кшатрий слегка сморщил свой аристократический нос. Прежняя прислуга нравилась ему куда больше, но девушка через чур много узнала о некоторых причудах своего господина и он не мог надеяться на ее скромность. Пришлось принять меры.
Когда в один прекрасный день болтливая служанка изчезла, толстый надсмотрщик над рабами не стал поднимать шум, а получив несколько монет от щедрого и родовитого господина, пообещал тому подыскать на место «сбежавшей дурехи» другую девицу, пригожую и не слишком строптивую.
Его выбор показался кшатрию не слишком удачным, но испуганная девчонка могла сгодиться еще кое на что.
Кшатрий удовлетворенно кивнул. В его темных, глубоко посаженных глазах, появился лихорадочный блеск, движения ускорились.
- Тебя, конечно, предупредили о моих необычных наклонностях?- облизнув губы, спросил он прислужницу.
Рабыня смущенно опустила глаза и робко кивнула. Не смотря на свою молодость и плаксивость, она отнюдь не была невинным цветком. Смазливое личико и полная зависимость от начальника над рабами, делали ее безвольной игрушкой в мужских
руках. Но этот господин казался ей исчадием ада. Она слышала кое-какие разговоры и тряслась от одного только вида этого мужчины.
- Встань, рабыня!- приказал он, и служанка повиновалась.
Она была высокой, хорошо сложенной девушкой, стройной, но слегка худощавой, на его вкус. Столь незначительная деталь не могла испортить ему удовольствия. Кшатрия всегда радовало появление новой игрушки.
Заглянув в ее расширенные от страха глаза, он испытал истинную радость от предстоящего развлечения.
- Разденься!- приказ прозвучал безжалостно, словно удар хлыста.- Но медленно, рабыня!
Девушка вздрогнула всем телом, но повиновалась.
Она сбросила с себя верхнее платье, оставшись в тонкой кофточке и короткой юбчонке.
- Дальше!- прозвучал все тот же надменный голос.
Служанка быстро избавилась от остатков одежды и пряча свое залитое краской лицо, молила богов о том, чтобы ее
