– А что же немцы? – спросила Лиза, цепляясь за последнюю отговорку. – Вдруг мы нарвемся на засаду?
– Дорога свободна. Немцы расточились кто куда. Частью в горы ушли, частью сдались, некоторым удалось улететь с мыса Херсонес. Максимум, что вам грозит, – наши же патрули.
– Елизавета Дмитриевна, – торжественно заявил Юра. – Командир велел мне беречь вас как зеницу ока! Будьте уверены, я не позволю никому и пальцем до вас дотронуться!
– Да уж, молодой человек, это вам по силам! – усмехнулся Холмский. – Здорово деретесь, я полночи провел с пузырем для льда…
– Видите, Лизонька, в какие надежные руки я вас вверяю! – сказала Зинаида. – Что ж, присядем на дорожку, и с Богом!
Лизу ничто здесь не удерживало. Однако мысль о поездке навевала такую тоску, словно, выйдя за порог «Ореанды», она навсегда бы оборвала последнюю нить, связывавшую ее с прошлой жизнью.
Поплотнее закутавшись в плащ, Лиза в сопровождении мужчин и Зинаиды вышла на улицу. В кронах кипарисов, вставших перед отелем зачехленными знаменами, тревожно шумел ветер. Лезвиями гигантских ножниц по небу вышагивали голубоватые лучи прожекторов, рассекая его на лоскуты. Лучи перекрещивались, настигали друг друга и снова расходились в замысловатом танце на изнанке клубящихся облаков, в разрывах между которыми мерцали ранние звезды. Все так же наверчивали свою монотонную музыку цикады – казалось, что в городе, затаившемся за светомаскировкой, больше не осталось ничего живого.
У подъезда отеля чернел горбатым кузовом штабной АМО-101. Но прежде чем Лиза поставила ногу на подножку, Зинаида вручила ей саквояж:
– Это мы вам, Лизонька, собрали кое-что на первый случай. Пишите, как устроитесь, а если что будет нужно, просите без стеснения! Счастливого пути, милая, жду от вас весточки!
Она крепко обняла Лизу и расцеловала ее. Холмский козырнул по-военному.
– Прощайте, Елизавета Дмитриевна! – сказал он. – Будьте здоровы!
– Прощайте, Алексей Трофимович! Простите за вчерашнее и за все мои глупости. Спасибо вам за все…
Шофер во флотской бескозырке, присланный из штаба, завел мотор. Лимузин выкатил на неосвещенную улицу и повернул на Севастополь. Лиза, не желавшая видеть город, так скверно обошедшийся с ней, против своей воли обернулась к крохотному заднему оконцу, не отрывая глаз от платка, белевшего в руке у Шахматовой. Платок уже давно исчез за поворотом, а Лиза, выворачивая шею, все смотрела, как мостовые Ялты убегают прочь, растворяясь во тьме…
Как и предсказывал Холмский, дорога до Севастополя не преподнесла никаких сюрпризов. Пару раз лимузин останавливали импровизированные заставы, но штабные номера и пропуск с подписью командующего флотом делали свое дело, хотя один раз луч фонарика в руке проверяющего, проникнув в салон, ударил Лизе в лицо, заставив ее сморщиться и прикрыть глаза ладонью. Но ее то ли не узнали, то ли просто не ожидали здесь увидеть – машину пропустили беспрепятственно.
– Мы поедем в Артиллерийскую бухту, – сообщил Юра. – Обычно крейсер швартуется к бочкам в Северной бухте, но сейчас его отвели к стенке – так боезапас легче принимать, и на случай авианалетов. Сегодня уже был один налет, немцы бомбили город. Чем меньше они знают, где стоит крейсер, тем безопаснее.
Лиза редко бывала в Севастополе, и название Артиллерийская бухта ничего ей не говорило. Тем не менее, заметив в свете фар знакомую колоннаду Графской пристани и лестницу, ведущую на Мичманский бульвар, она догадалась, что ее привезли в самый центр города – и точно, машина остановилась поблизости от биостанции. Прямо перед собой Лиза увидела громаду крейсера, нависавшего над головой железным бастионом. Его нос и корма скрывались в сумраке – вчера, когда Левандовский показывал ей силуэт «Славы» в море, она и представить себе не могла всю невероятную длину этого гиганта. Но могучий корабль, удерживавшийся швартовами около причальной стенки, совсем не выглядел грудой мертвого металла. Лизе казалось, что слухом она улавливает гул работающих механизмов, скрытых за бронированными бортами. Над трубами сгустками темноты клубился дым – крейсер стоял под парами, готовый к выходу в море.
С палубы крейсера на сушу были переброшены сходни. У них царила суета – матросы тащили на корабль ящики, привезенные на причал грузовиками. За погрузкой наблюдал сам Барсов.
– Ваше высокоблагородие! – Юра отдал ему честь с четкостью автомата. – Ваше задание выполнено, госпожа Тургенева доставлена на корабль!
– Вольно, кадет! – отозвался Барсов. – Благодарю за службу! Добрый вечер, Елизавета Дмитриевна! – обратился он к Лизе и засмеялся. – Ну, как вам моя бригантина – нравится?
– Добрый вечер, капитан, – робко ответила Лиза, подавая ему руку. – Боюсь, что не слишком старалась завоевать ваше расположение…
– Ну что вы, Елизавета Дмитриевна, вам и не нужно было стараться! – сказал Барсов, склоняясь к ее руке. – Я восхищен вами и вашей отвагой! Жалко лишь, что мы встретились при таких печальных обстоятельствах. Но я почту за честь называть вас в числе своих знакомых! Вы как раз вовремя, только что молебен отслужили, через пять минут выходим в море.
– Вы ради меня на такой риск идете, – заметила Лиза. – Даете приют опасной шпионке… Ведь об этом все узнают. Как вы будете оправдываться? Да еще после всех этих событий…
– А что – события? – пожал плечами Барсов. – Да, шума было много, и Лория очень постарается вывести всех на чистую воду. Ну, и выяснит, что Никодим Иванович в надежде вернуть себе прежнюю должность устроил провокацию: предложил германскому агенту похитить бомбу профессора Кудрявцева, рассчитывая вовремя пресечь эти планы и выставить себя спасителем России. А в итоге сам поплатился жизнью. И если бы не ваше своевременное вмешательство, осталась бы Россия без сверхоружия. Вот и вся история. Даю вам слово, Елизавета Дмитриевна, – буду жив, приложу все силы к тому, чтобы защитить ваше доброе имя!
– Вы шутите, должно быть! Какое там своевременное вмешательство? Это Зенкевичу надо спасибо говорить. А я только все испортила.
– Надеюсь, у меня найдется время вас переубедить. А теперь добро пожаловать на борт!
Что ж, крейсер так крейсер. Вверим свою судьбу морю. И Лиза следом за Барсовым взошла на сходню.
– Вероятно, вам не терпится узнать, куда лежит наш курс, – сказал Барсов Лизе, когда они ступили на палубу «Славы». – По приказу командующего флотом крейсер вместе с лидером «Ташкент» отправляется в набеговую операцию против Констанцы. Нам предстоит огневой налет на базу германских подлодок.
– Но ведь Констанца – румынский город! – удивилась Лиза. – Мы уже и с Румынией воюем?
– Румынии был направлен ультиматум – интернировать или выдворить все немецкие части, находящиеся на ее территории. Ответа мы не
