— Эм… Пожалуй, — нервно отозвался Натан.
— Весь этот гнев и обида горели в Харпере веками, — продолжал рассуждать Майкл, — так что же побудило его начать действовать сейчас?
— В течение четырёх столетий Игра постоянно росла, — сказал Натан. — В прошлом году компания провела серьёзный обзор потенциальных проблемных областей. Все знают, что проверка отметила растущий объем работы, которую необходимо выполнять в реальном мире, поэтому был принят билль Либрука Эштона. Произошла также большая реорганизация иерархии Игротехников, и Харпер был глубоко недоволен тем, как это повлияло на его положение.
— Харпер понял, что никогда не получит желаемого признания, — пробормотала я, — да ещё и его позиция в иерархии оказалась под угрозой. И раз уж ему не достанется славы и любви за создание миров, он прославится как их разрушитель.
— Харпер начал со взрыва Авалона, чтобы ужаснуть всю Игру, — согласился Майкл. — Он полагал, что во всём обвинят обиженных подростков, но затем последует крах Небес. Харпер хотел убить множество Игроков-основателей, которые украли его славу, и показать Едзакону и Игротехникам их бессилие. А потом, наверное, собирался сделать некое объявление всем игрокам.
Он помолчал.
— Харпер успешно атаковал Авалон, но потом его планы пошли наперекосяк. Мы поняли, что за взрывом стоит Игротехник, усовершенствовали защитные системы, а затем вышли на Томаса. Пара шантажистов внезапно нарушила тщательно продуманный план Харпера, и он решил уничтожить нас обоих. Сначала заставил меня убить Джекс, потом солгал мне о времени взрыва бомб.юуюяуы Харпер настроил таймер не на пятнадцать минут после установки, а на время, когда я всё ещё буду внутри силового поля. Мне повезло, что я не воспользовался кодом доступа, просто бросил бомбы и уехал.
Я представила себе, что могло случиться, если бы бомбы взорвались на пару секунд раньше. Майкл бы не отделался небольшими ранами, он бы…
Мои мысли нарушило жужжание. Натан повернулся к экранам и защёлкал по панели управления.
— Только что пришёл отчёт.
— Игротехники поймали Жнеца? — вскочил Майкл.
— Нет, это отчёт Едзакона. Томас погиб от взрыва.
— Томас погиб от взрыва! — хором повторили мы с Майклом.
— Когда? — продолжил уже сам Майкл.
— Примерно в то же время, когда взорвались и твои бомбы, — ответил Натан. — Команда Едзакона сосредоточилась на тебе, поэтому расследование задержалось.
— Жнец планировал убить меня и Майкла, — отозвалась я. — А заодно решил избавиться от Томаса и замести все следы.
— Ага, — кивнул Натан. — Тележка доставки привезла к комнате Томаса посылку. На упаковке значилось, что это новая шикарная модель телефона, но внутри была бомба. Когда Томас вскрыл пакет, раздался взрыв. К счастью, все соседи были на работе, поэтому погиб только Томас.
Майкл вздохнул.
— Если вспомнить, сколько людей погибло на Авалоне, Томаса не жалко. Может, он и не понимал, что устанавливает бомбы, но после взрыва сложил два плюс два. Если бы тогда он обратился к Едзакону и во всём признался, остался бы жив.
Майкл помолчал.
— В ближайшие десять минут ожидается очередная катастрофа?
— Нет, — ответил Натан.
— Значит я пойду в душ. Может, тогда Джекс перестанет морщить нос рядом со мной. Можешь заказать мне свежую одежду и какую-то еду? Бутерброд был кошмарным.
— Потому что бутерброды из вендинга упаковываются вместе с консервантами, — хихикнула я. — Они не только жуткие на вкус, но и могут поразить слизистую оболочку желудка и…
Майкл перебил:
— Джекс, ради всего святого, не надо рассказывать страсти про то, что может случиться с моим желудком. И так кошмары снятся, как мне руку отрубают.
Майкл направился через спальню в душ. Натан провёл его взглядом и обеспокоенно повернулся ко мне.
— Ты сказала Игроку-основателю, что он воняет?
— Я предложила Майклу принять душ.
— И ты назвала его идиотом, потому что он стал двигать кресло.
— Ну так не самый умный поступок, правда?
Натан нахмурился.
— И я слышал, что Ястреб раздражал наблюдение, заглушая их шпионские глаза. Что между вами происходит?
Я почувствовала, что краснею.
— Ничего такого. Мы просто хотели обсудить будущие планы наедине.
Про поцелуй я умолчала. Это было не дело Натана. Вообще-то всё происходящее между мной и Майклом его не касалось.
Натан покачал головой.
— Ты клялась, что между вами ничего нет.
— Между мной и Ястребом ничего и не было. Всё случилось между мной и Майклом. — Я наставила на Натана палец. — И не вздумай читать мне мораль, что Майкл вернётся в Игру и снова станет Ястребом Непобедимым. Я и так всё знаю. Я знаю, что у нас нет будущего, но…
Я замолчала и беспомощно всплеснула руками.
— Не собирался я читать никакую мораль, — буркнул Натан. — Раньше я беспокоился, что ты влюбишься в Ястреба, а ему будет плевать, и тебе станет больно. А теперь всё иначе. Когда ты вернулась после мнимого убийства, я понял по твоему поведению, что ты увлеклась Ястребом, но ведь и он смотрит на тебя горящими глазами. А уж если вы обсуждали будущие планы, он настроен очень серьёзно. Так что проблемы нет.
— Да нас ждут сплошные проблемы, — мрачно ответила я. — Я попаду в Игру только через год. За это время Ястреб Непобедимый забудет меня. А если и нет, то между нами пропасть в четыреста лет плюс гигантская разница в положении. За нами бросятся все новостные каналы Игры, только и будут ждать, когда мы рассоримся.
— Ты иногда несколько пессимистична, Джекс.
— Я не пессимистична. Много раз я на собственной шкуре ощутила, как всё может пойти кувырком. А теперь закажи Майклу одежду, а я займусь едой для всех нас.
Через четверть часа я накрыла стол посреди комнаты, а тележка доставки подвезла костюм. Натан отнёс его в спальню, и через несколько минут появился Майкл.
Я удивлённо уставилась на него. Майкл не просто оделся в респектабельный костюм, а ещё и постригся.
— Ну как тебе? — спросил он.
— Я уже привыкла к твоим лохмам, но вынуждена признать, что так гораздо лучше.
— Ну после четырёхсот лет можно и постричься. Ты не поверишь, что мне заявил душ.
— Я поверю, — ехидно вставил Натан. — Ещё как поверю.
Я рассмеялась.
— Когда я перед этим зашла в душ, он приказал мне принять гормоны для созревания и оплодотворения яйцеклеток.
Майкл фыркнул.
— Даже в худшие времена я бы выразился более романтично. — Он взглянул на
