– А что это за убийство?
– Убийство? Может, вы мне расскажете о нем?
Но мужчина ничего не мог рассказать. Поэтому сейчас сидит с механическим карандашом и блокнотом и пытается писать, чтобы что-нибудь щелкнуло.
Охранник. Иногда он видит охранника, а иногда нет. Не знает, для чего тот нужен – чтобы защищать или чтобы не дать сбежать.
Когда охранник есть, он сидит на стуле за занавеской. Иногда читает, иногда говорит по наплечной рации, иногда чистит оружие. В основном просто сидит и ждет или спит. Иногда, если занавеска отодвинута, охранник поглядывает на человека.
– А что это за убийство? – спросил человек.
– Убийство? Может, вы мне расскажете о нем? – сказал адвокат.
Но человек ничего об этом не помнил. Вообще ничего. Только беспомощно посмотрел на адвоката.
– Ладно, – сказал тот немного погодя, так тихо, чтобы охранник не слышал. – Может, вы и правда…
Нет, минутку, когда происходил разговор, охранника не было. Разговор прошел перед тем, как появился охранник. Опять он все путает. Они с адвокатом были наедине. Адвокат наверняка говорил обычным голосом.
– Может, вы и правда не помните, – сказал адвокат обычным голосом. – Вас обвиняют в убийстве четырех человек. Как думаете, кем были жертвы?
Мужчина пришел в ужас и ничего не смог ответить.
– Как думаете, сколько им было лет? – спросил адвокат.
– Минутку. Четверо? Я?
Адвокат не ответил.
– Как думаете, сколько им было лет? – спросил он опять, словно читал по сценарию.
– Откуда мне знать? Обычного возраста?
– Что такое обычный возраст?
– Какие странные вопросы. Почему вы их задаете?
– Вы знаете, как, предположительно, их убили? – спросил адвокат. – Пистолет? Нож? Яд? Голыми руками?
– Я даже не знаю, что кого-то убил, – ответил человек.
Адвокат кивнул:
– Хорошо. Приберегите это для допроса.
– Вы мне не верите?
Адвокат снова посмотрел на него своими безучастными неморгающими глазами, словно и не сомневался, и не верил.
– Это не важно, – сказал он.
– Почему? – спросил человек, ничего не понимая.
Адвокат мрачно улыбнулся:
– А вы как думаете?
В этом-то и проблема, да? Он не имеет ни малейшего понятия.
– Хотя бы скажите, как я это сделал, – попросил человек.
– Пистолетом. Предположительно, вы застрелили четырех человек, а потом пытались покончить жизнь самоубийством, застрелившись, – адвокат показал на голову мужчины, на повязку. – Видимо, в последнем вы не преуспели. Как думаете, вы действительно старались?
Человек сделал глубокий вдох. Во рту пересохло. «Наконец-то мы к чему-то приходим», – подумал он и спросил:
– Кого я убил?
– Ножом, – сказал адвокат. – Предположительно, вы зарезали четырех человек, а потом пытались перерезать себе горло, – он показал на шею человека, которая, как он вдруг понял, тоже была перевязана.
– Погодите. Вы же говорили, это был пистолет.
Адвокат улыбнулся:
– Голыми руками. Вы забили четырех человек до смерти, а потом пытались покончить жизнь самоубийством, когда бились головой о цементную стену, – он снова показал на голову человека.
– Погодите. Я думал, вы хотите мне помочь. Почему вы меня путаете?
– Ядом, – сказал адвокат. – Предположительно, вы отравили четырех человек, одного за другим, а потом пытались покончить с собой, проглотив тот же яд, – он снова показал на шею человека. – Больно глотать, да?
– Хватит! – сказал человек, закрывая глаза. – Хватит!
Когда он снова открыл их, то уже был один.
IIIИногда адвокат правда помогает. Например, предупредил, что к человеку придет врач. Если человек пройдет обследование, его переведут. «Куда?»
– Вы уверены, что готовы к переводу? – спросил адвокат. Но человек верил, что где угодно лучше, чем здесь. – Только помните – не соглашайтесь с тем, что вам скажут, – продолжал адвокат. – Противодействуйте. Никаких «возможно». Никаких «мог бы». Придерживайтесь того, что помните, а если не помните, то так и говорите.
– Но я ничего не помню.
– Тем лучше, – сказал адвокат. Потом протянул руку за блокнотом.
Человек не хотел его отдавать. Даже когда он смог протянуть его адвокату, тому пришлось вырывать блокнот из рук.
Адвокат начал читать. Человек смотрел на него и думал, что адвокат читает быстрее, чем любой, кого он встречал, – а может, это морфин или какой-нибудь другой наркотик ускорил мир вокруг. Стоило адвокату начать, как он уже дошел до конца. Когда закрыл блокнот и поднял глаза, его лицо стало таким перекошенным и злым, что человек даже не мог думать о нем, как о лице.
– Нет! Нет! – воскликнул адвокат. – Никаких «он»! Называйте себя «я»!
– Да. Простите.
– Да что с вами такое?
– Я не знаю ваших правил, – сказал человек. Но что-то в голове мгновенно перевело фразу: «Он не знает ваших правил».
Адвокат хочет что-то сказать, как вдруг из коридора доносится шум. Адвокат качает головой. Отдает блокнот. Прижимает палец к губам и медленно пятится из палаты, оставляя человека одного.
Мне надо подумать о том, что произошло на самом деле. Мне надо вспомнить, а не выдумывать его прошлое. Мое прошлое. Мне…
Нет, «я» – как-то неправильно. Я так не могу. Он.
Ему надо попытаться вспомнить, а не выдумывать прошлое. Но это трудно, особенно когда он один.
Уже пора бы, думает он, проявиться голосам в голове, возникнуть лицам и полулицам. Уже пора бы посмотреть на себя, бледного и блеклого, как во сне, и либо увидеть, что он сделал, либо увидеть какую-то ложную версию того, что он сделал, предложенную тем дьяволом или богом, который обрек его на такие страдания.
Но ничего не приходит. Ничего.
– Кто знает? – говорил в коридоре врач. – Травмы головы непредсказуемы.
Человек не слышал того, к кому врач обращается.
– Я бы не рекомендовал, – продолжил врач, – Я бы мог вас остановить, но не стану.
Миг спустя вошел кто-то похожий на полицейского. Положил на тумбочку диктофон и включил его.
– Начнем допрос? – спросил он.
– Допрос? – повторил человек.
– Назовите ваше полное имя.
Человек попытался что-то сказать, но губы не шевелились.
– Для записи: у субъекта нет имени, – сказал полицейский.
Но нет, настаивал человек, дело не в том, что у него нет имени, просто ему трудно его вспомнить.
Офицер улыбнулся, не обращая внимания на реакцию человека в кровати, и спросил:
– Вы бы хотели записать чистосердечное признание?
– Признание в чем?
– Вас видели два свидетеля. Мужчина и женщина.
– Разве со мной не должен быть адвокат? – спросил человек.
– Ваш адвокат? Чем он вам поможет?
– Просто подумал…
– Вы же не думаете, что у обоих свидетелей – людей, заслуживающих доверия, – есть причина лгать?
– Я не знаю. Может, они ошиблись.
– Мы просто разговариваем, – сказал полицейский. – Неформальная беседа. Мы все здесь друзья. Да?
– Как скажете.
– Я так и говорю. Они видели, что произошло. Они спрятались под столом, но вы все равно их нашли. К счастью для них, вы нашли их после остальных.
– Я ничего из этого не помню. Это все не похоже на меня.
Полицейский слегка прищурился:
– Они утверждают, что вы заставили их вылезти. Вы посмотрели на свой пистолет и рассмеялись. «Осталась только одна пуля, – сказали вы. – Как же выбрать?» Ничего не напоминает?
– Нет. Значит, все-таки пистолет?
– «Эники-беники»… все еще ничего?
– Нет.
– В итоге вы выбрали мужчину. Прицелились в него, и он думал, что его песенка спета. Люди вашего поколения еще так говорят – «песенка спета»?
– Я не знаю.
– Каково
