– Разъяренной? – предположил Фоддер. – Мстительной?
– Нет, – ответила графиня, передавая золотой перстень своему сыну, – она делает меня вдовствующей графиней Фарнесуортской, а моего сына – 14-м графом.
Мы посмотрели на графского сына, всеми силами старавшегося скрыть свою радость. Раздались жидкие хлопки, кто-то выкрикнул поздравление, но без души. Похоже, для Злодеев смерть была чем-то довольно обыденным, из-за чего не следует печалиться.
– Чак, будь добр, календулу, – попросила вдовствующая графиня.
Когда Чак передал ей желтые резиновые перчатки, она взяла голову покойного графа и положила ее в корзину для пикника, накрыв сверху сушеной календулой и клетчатой тряпкой. Любовно похлопав по ней, она вернулась за стол.
– Один кусок сахара или два? – спросила графиня, разливая чай.
– Два, пожалуйста, – сказал Фоддер.
– Итак, – сказала графиня, пододвигая ему чашку с блюдцем, – это тот самый Послушник, который убил моего мужа?
Она впервые посмотрела мне в лицо, и у меня гулко заколотилось сердце.
– Да, это он, – подтвердил Фоддер.
– По-моему, он чересчур тощий, чтобы завалить его светлость в поединке, – сказала графиня, разглядывая меня в лорнет. – Вы ведь не собираетесь ублажить нас, принеся в жертву этого простофилю, правда? Эту кучку помета?
– Скажи, что это сделал ты, – сказал Фоддер.
– Ты шутишь?
– Говори!
Почувствовав, как у меня задрожали руки, я подумал было о том, чтобы сунуть их в карманы, затем решил, что такая поза может показаться угрожающей, поэтому просто прижал их к бокам.
– Я был рядом, когда Счастливчика Неда… я хочу сказать, его светлость похитили, – сказал я, всеми силами стараясь скрыть дрожь в голосе. – Он собирался забрать меня в рабство, а в следующее мгновение исчез.
– Только не пытайся убедить нас в том, что это дело рук Грымзы, – сказала вдовствующая графиня. – Попытка выкрутиться от ответственности, свалив все на Зимний люд, достойна презрения.
– Возможно, это сделал я, – уступил я, – но только я ничего не помню.
Отпив глоток чая, вдовствующая графиня собралась с мыслями.
– Я не больше вашего хочу разжигать войну, мистер Фоддер, поэтому мы примем репарации в счет нашей утраты – этот Послушник в течение десяти лет будет служить у нас. Соглашайтесь, и наш договор останется нерушимым, без единой царапины.
Фоддер не спеша отпил чай. Все смотрели на него, ожидая его ответа.
– Я пришел на переговоры, – сказал наконец Фоддер, – а не для того, чтобы отдать вам нашего человека. Будем договариваться дальше.
– В таком случае мы берем марку, – сказала графиня, – малиновую с Ллойдом Джорджем вторым.
– Со штемпелем Англси, – добавил тот же самый Злодей, стоявший справа от нас.
– Единственную в мире, – сказал я, убедившись в том, что никто не собирается подхватывать.
– Эта коллекция нам не принадлежит, – сказал Фоддер, – и вам это известно.
– Тогда Послушник.
– Продолжим переговоры.
– Нет, мистер Фоддер, не продолжим. Или Послушник, или марка, или ничего. И думайте быстрее, друг мой, ибо я склоняюсь к тому, чтобы забрать в придачу и вас. Не расстраивайте вдову в день ее скорби.
Один из Злодеев выхватил здоровенный охотничий нож, и все шагнули вперед, но Фоддер просто нагнулся и достал из вещмешка черный цилиндрический предмет размером с мяч для регби. Это была «Голгофа». Даже если бы все бросились врассыпную, Фоддер мог бы выждать десять секунд, прежде чем выдернуть чеку, и тем не менее всех разнесло бы в клочья. Столпившиеся Злодеи дружно ахнули. Смесь страха, уважения и любопытства. О «Голгофе» слышали все, но мало кто видел ее в действии. Говорят, зрелище многочисленных ударных волн, кружащихся и расходящихся по спирали, подобно цветной капусте, очень захватывающее.
– Никто не шевелится, – приказал Фоддер, просунув палец в кольцо чеки, – или мы все взорвемся. Вы не получите ничего, а я обрету долгожданный покой.
– Мне так нравится ваш стиль, – фыркнула вдовствующая графиня. – Никакого страха, никакого компромисса. Из вас получился бы замечательный Злодей. Продолжим переговоры. Что вы собираетесь выложить на стол, мистер Фоддер? Но только не говорите, что красного Дилана Томаса почтово-посылочной службы стоимостью два шиллинга шесть пенсов, поскольку такая марка у нас уже есть – и в идеальном состоянии.
– Послушник остается на свободе, – сказал Фоддер, – а взамен мы предлагаем шесть коробок батончиков «Сникерс», две Услуги и один Долг.
– Фиг вам за ваши шоколад и обещания, – сказала вдовствующая графиня. – Нет, можете выдернуть чеку, но знайте, что 15-й, 16-й и 17-й графы будут мстить вам отныне и до скончания века.
Переговоры могли бы идти более успешно.
– Смерть никому из нас не к лицу, – сказал Фоддер, – но мы найдем решение, которое устраивает всех. Я предлагаю вам… здорового младенца.
До этого момента восемь Злодеев обменивались случайными цитатами на латыни, не имеющими никакого отношения к происходящему, но тут они разом умолкли, найдя это предложение привлекательным. И я понимал, почему. Генофонд маленьких групп, живущих на ледяных окраинах Альбиона, очень ограниченный, и вброс генетического разнообразия способен в долгосрочном плане значительно улучшить вопросы здоровья.
– Я вас внимательно слушаю, – сказала вдовствующая графиня. – Но только абы какой мусор нам не нужен. Крепкий, здоровый ребенок, генотип первого уровня. Выполните это, мистер Фоддер, и вы получите соглашение, которого так жаждете.
Я не мог взять в толк, как похищение ребенка может быть более здоровой альтернативой моему десятилетнему рабству. К тому же я не мог этого допустить.
– Я возьму свою десятку, – сказал я. – А Яслиториум мы не трогаем.
Посмотрев на меня, вдовствующая графиня улыбнулась.
– А вашему Послушнику мужества не занимать, – одобрительно промолвила она. – Полагаю, из него получится замечательный слуга.
– Мы предлагаем больше, – продолжал Фоддер, не обращая на меня внимания. – Мы предлагаем роды первого уровня, от представителя семейства Фарнесуортов мужского пола; выкармливать ребенка будете вы, окружив его любовью и заботой.
– Вот как? – удивилась вдовствующая графиня. – И какую суррогатную мать вы предложите? Нам не нужна сумасшедшая Джонси, а Аврора не позволит Токкате оставаться беременной дольше первых девяти недель. Конечно, подошла бы та, которую зовут Лора Строугер, но она еще несовершеннолетняя. Никто не одобрит то, чтобы ребенок вынашивал ребенка.
– Нет, – сказал Фоддер, – не Джонси, не Токката – и определенно не Лора. Я предлагаю… себя.
Наступила тишина, затем Злодеи переглянулись и расхохотались.
– Семени у нас достаточно, нам нужен здоровый горшок, чтобы посадить и вырастить его. И пусть вы самой высшей пробы, – добавила графиня, окидывая взглядом впечатляющее тело Фоддера, – такое предложение нас не устраивает. Хватит тянуть, выдергивайте чеку, и пусть Зима примет в свои объятия всех нас, – или отдайте девчонку Строугер, когда она повзрослеет, или Послушника мыть посуду. Переговоры окончены.
Однако Фоддер не колебался ни мгновения. Я недоуменно таращился на него, гадая, к чему он клонит. Он передал мне «Голгофу».
– Если кто-либо что-нибудь затеет, выдергивай чеку.
– Будет сделано, – ответил я, говоря совершенно искренне.
Десять лет – большой срок, и если вспомнить предыдущие случаи принужденной домашней работы, на самом деле его можно считать пожизненным. Первые три года человек борется, к
