разговор на что-нибудь более приятное для него.
– А помнишь, Агафон, ты, когда мы только познакомились, говорил, что писал курсовую работу – это работа в конце года, я правильно понимаю?
– Да.
– Вот, писал курсовую работу по похищенным Змеями царевнам?
– Да.
– И что в ней говорилось, если, конечно, это не какой-нибудь профессиональный секрет?
– Вообще-то, честно говоря, я списал ее из разных книжек, уже написанных за много лет до меня… Из малоизвестных. Чтобы магистры не поняли, что я списывал. Но, по-моему, они все равно как-то догадались. И это была не очень… хорошая… курсовая. Я получал за нее тройку, если честно. С двумя минусами, если совсем честно, – добавил чародей, немного подумавши. – В ней была обоснована революционная теория, что среднему Змею средний человек может срубить все головы и без меча-кладенца, и без шапки- невидимки, и без доброго коня, и вообще не будучи героем.
– Интересно. Это как? – подался вперед Иванушка, и приготовился бы конспектировать, если было бы чем и на чём.
– При уникальном стечении обстоятельств, – неохотно пояснил маг. – Если Змей давно и смертельно болен, если он нарочно или невзначай съел снотворное и оно успело подействовать, или – что предпочтительнее – если он уже сдох.
– М-да… – разочарованно протянул Иван и откинулся на спинку стула. – Не очень практично.
– Угу… Вот и магистры сказали то же самое… Да и если совсем-пресовсем честно, то и я сам так думаю. Вот видишь – волшебник из меня никудышный…
– Но ты хотя бы можешь научиться обращаться с магическими предметами Ярославны! – попытался найти в черном белое царевич.
– Ну, уж нет, – замотал головой волшебник. – После твоего Полосатого Бума я в эти игры больше не играю. Одно дело, если наткнешься на что-нибудь безобидное, вроде фейерверка или музыкальной шкатулки, и другое…
– Но это же то же самое, как учиться верховой езде! – не желая отказываться от хорошей идеи, которая могла сработать даже для такого чародея, как Агафон, не сдавался Иван. – Если лошадь сбросит тебя, ты все равно должен проявить настойчивость и садиться на нее снова и снова!
– Пока не затопчет? – угрюмо поинтересовался маг.
Иван не нашел, что на это возразить. Вместо этого он спросил:
– Так все-таки, Агафон. Я одного не понял. Кем ты хочешь быть на самом деле? Волшебником или мельником?
– Естественно, мельником! – не задумываясь, выпалил тот. – Волшебником ведь у меня не получается!
Уже почти отходя ко сну, Агафон придумал перевесить их одежду из дровяника в дом, поближе к печке, чтоб быстрее сохла, и поэтому на следующее утро приятели смогли сразу облачиться во все сухое. Они наскоро позавтракали кипятком и сухарями – единственными съестными припасами, которые обнаружились в доме, кроме пресловутого варенья, попробовать которое никто так и не решился, и стали собираться в дорогу.
Вообще-то, они ожидали, что возникнут проблемы не со сборами (собирать им, кроме остатков сухарей, было особенно нечего), а с самой дорогой, но одна счастливая находка разрешила и эту проблему.
На чердаке, куда после завтрака решил на прощание заглянуть Агафон, потому что это было единственное место, куда они не сунули свои носы накануне, обнаружился большой короб из бересты, полный тщательно переложенных мятой от моли клубков.
Сначала он подумал, что это – всего лишь стратегический запас увлекавшейся вязанием старушки, но, присмотревшись, тут же подхватил короб и потащил вниз – показать Ивану.
В доме они уже вместе стали извлекать один путеводный клубок за другим и читать подписи на приколотых к ним сосновыми иголками обрывках бумаги.
– 'В Лукоморье'.
– 'В Узамбар'.
– 'В Вамаяси'. Ого!
– 'В Нень Чупецкую'. А где это?
– 'В Царство Костей'. Спаси-сохрани!
– 'В Тарабарскую страну'. А там-то кому чего может быть надо?
– 'В Вондерланд'. Хорошо бы…
– Ага! Вот! 'В Красную Горную страну'! Как раз туда, куда нам нужно!
– Ну-ка… – царевич взял у Агафона клубок и еще раз прочитал надпись на бумажке. – Точно! А ты умеешь ими пользоваться?
– А чего тут уметь? – повел плечом чародей. – Это мы на первом курсе проходили. Бросаешь его на пол или на землю – вот так – и…
– Он покатился!!!.. Останови его!!!
– КАК???!!! Я не умею!!!..
– Тогда беги за ним и подавай голос – я тебя догоню!
– Но я не готов!
– Он уже выкатился за забор!
– Мой мешок!!!..
– Да беги же!!!
– Где мой…
– Быстрее!!! – Иванушка вытолкнул замешкавшегося мага из дверей, а сам, вытряхнув оставшиеся клубки из короба, которые тут же моментально, как напуганные ежики, понеслись к выходу, бросился складывать туда сухари. Секунду подумав, он кинул туда же две кружки и солонку со стола, мешок волшебника, сгреб одеяло с лавки, их котелок с шестка и, когда уже почти выбегал, схватил с полки у двери пару бутылок то ли с вином, то ли с водой – на тот случай, если ни ручья, ни речки у них на пути долго не окажется.
– Эй, Агафон!!! – крикнул он, и из леса, правее от него, донесся ответный крик:
– Иван!.. Мы здесь!..
При этом местоимении сердце Иванушка екнуло и пропустило такт но, отважно догнав своего чародея с обнаженным на всякий случай мечом, царевич быстро выяснил, что тот имел в виду себя и клубок, и от души слегка ненадолго отлегло.
Противный клубок катился и катился вперед, не давая им отдыхать, есть, пить, и через полдня они уже готовы были бросить все и упасть там, где бежали, если бы не боязнь остаться в незнакомом лесу в одиночестве.
– Я… никогда… нигде… не читал… что путевод… путевод… путеводные… клубки… катятся… так… быстро…- задыхаясь и хватая пахнущий сыростью и грибами лесной воздух пересохшими губами сообщил Иванушка Агафону когда они перелазили очередной завал бурелома и сухостоя.
Казалось, что в этом лесу было меньше вертикальных деревьев, чем горизонтальных. И, к тому же, проклятый моток ниток, казалось, специально выбирал такой маршрут, что и спокойным шагом преодолеть было нелегко, а тут…
– Это… от… старухи… от ее… вредности… – пропыхтел в ответ чародей, оставляя на сучках скелета елки клочки своего и без того сильно сдавшего в этот день балахона. – И сама… она… злючная… была… и клубки… у ней… такие же…
– А ты не можешь… его замедлить?.. – сваливаясь, наконец, к основанию завала и едва успевая заметить, как клубок предательски поднырнул под следующий, разродился спасительной мыслью царевич.
– Как?..
