– Это ты меня… спрашиваешь?.. Чему-то… тебя… научили.. в школе… за это время?.. – раздраженно просипел Иван, уже несколько часов подряд жалеющий, что взялся нести этот короб – кирпичей в него кто- то напихал, что ли?.. Вообще-то, он уже несколько раз порывался напомнить чародею о разделении труда, но всякий раз, глянув на него, только стискивал зубы покрепче. Если бы он увидел лошадь в таком состоянии, то попросил бы кого-нибудь прирезать животное, чтобы не мучалось.
Но легче бежать ему от этого не становилось.
– Научили!.. – кашлянул Агафон и, воспользовавшись своим выгодным положением на самом верху завала, в то время как клубок только-только выбирал проход под следующим, выбросил вперед левую руку и прокричал три нечленораздельных слова, перемежаемые сипом и хрипом его агонизирующих легких.
Если бы не трясущиеся, исцарапанные, вымазанные смолой пальцы и не свистящий шепот вместо голоса, то пантомима 'великий волшебник творит свое коронное заклинание' смотрелась бы вполне внушительно.
Клубок подпрыгнул на месте, завертелся, как колесо, попавшее в слишком глубокую колею, и замер.
– Что, съел? – злорадно оскалился чародей и съехал по муравейнику вниз.
Через мгновение к нему присоединился Иванушка.
– Ты… попить… что-нибудь… взял?
– Ага… – царевич не глядя засунул руку в короб и вынул наугад одну бутылку – красивую, старинную, синего граненого стекла. – Держи.
– Что это?
– Не знаю. На полке стояло, – и полез за второй.
– На какой… полке?.. – нахмурился Агафон и поболтал содержимым. – У Яги?..
– Ага…
– Послушай, Иван… Ты никогда не учился в высшей школе магии… и поэтому не знаешь… а я знаю… Первое, что нам сказал первый же магистр на первом же уроке… это то, что никогда нельзя ни пить, ни есть, ни нюхать… ни наносить на кожу… вещества… взятые в доме волшебника без спроса. Если твои жизнь, здоровье и конфигурация тебе хоть сколько-нибудь дороги.
На Иванушку было больно смотреть.
– Это ты серьезно?
– Очень.
– И ты хочешь этим сказать, что я все эти километры буераков тащил на себе эти неподъемные большущие бутыли зазря?!..
– Н-ну… Может, и не зазря, – пожал плечами Агафон. – Может, они зачем-нибудь пригодятся… Когда-нибудь…
– Ну, уж нет, – твердо заявил Иван и, не медля ни секунды, вытащил пробку из своей бутылки и мстительно, с удовольствием вылил ее содержимое на землю, затем размахнулся и запустил бутылкой в кусты.
– Подожди! – воскликнул Агафон, но было уже поздно. – Кажется, там на ней что-то написано было! Может, в ней действительно было что-нибудь полезное!
– Вода, например? – осуждающе уставился Иванушка на чародея. – А раньше ты этого не мог сказать?
– А раньше ты сам не мог посмотреть? – отставил в сторону свою бутылку маг и не менее осуждающе уставился на царевича.
И поэтому они не увидели, как там, куда Иван только что слил содержимое бутыли, почва сначала зашевелилась, как будто очень большой гриб стал расти очень быстро, а потом взорвалась ошметками дерна и комьями земли, и откуда-то из глубины, как ракета из шахты, вылетело нечто огромное, покрытое клочьями гниющей одежды и разложившейся плоти, с космами, когтями, клыками, горящими желтым пламенем глазами и, издав утробный рык, набросилось на лукоморца.
Иванушка вскрикнул, извернулся, но громадная зловонная разлагающаяся туша повалила его на траву, накрыла и стала душить и пытаться загрызть одновременно.
Может, чудовище было не слишком опытным. Может, в его образовании был пробел в том, что касалось народной лукоморской мудрости насчет погони за двумя зайцами. Так как если бы оно взялось за что-нибудь одно, наше повествование обрывалось бы еще на этой странице.
Но оно захотело все и сразу.
И по этой простой причине у ошеломленного, ошарашенного Агафона нашлось несколько секунд, за которые он успел даже не прийти – заскочить в себя по дороге от ужаса к панике, подхватить свою бутыль, подпрыгнуть и со всего маху огреть ей страшилище по голове, или, по крайней мере, по верхнему полукруглому выступу туловища.
От удара бутылкой выступ вколотился в плечи и издал смачный звук арбуза, уроненного на мостовую.
Бутыль разбилась, и жидкость из нее окатила замеревшее в шоке чудище с головы до ног.
– Вода! – горестно всхлипнул чародей, с отчаянием в увлажнившихся очах глядя на продолговатое зазубренной горлышко, оставшееся в его руке. – Это была вода!.. Этот урод лишил меня… нас последней воды!!!.. Ненавижу!!!
И он как молотком долбанул горлышком обмякшее и недвижимое более чудовище еще раз.
Усилием, утроенным оскорбленными обонянием и осязанием, а также мыслью о том, что теперь чистой еще полминуты назад одежде стирка вряд ли поможет, Иванушка отшвырнул вонючую тушу от себя, а сам откатился в другую сторону.
Волшебник, все еще сжимая осколок бутыли, подбежал к нему и упал рядом на колени.
– Ты ранен? Ты цел? Ты жив? – тревожно оглядывал он царевича, не решаясь все же к нему прикоснуться.
– Бр-р-р-р… – Иванушку передернуло – то ли от воспоминаний, то ли от амбре. Он отвернулся и брезгливо сплюнул. – Кошмар среди бела дня. Это опять твои штучки, Агафон?
– В смысле? – не понял, но обиделся волшебник.
– Н-ну… – Ивану не хотелось лишний раз бередить рану приятеля, но пришлось. – Я имею ввиду, может, ты попытался вызвать дождь, или…
– Нет, – сухо отрезал Агафон.
– А что это тогда было?
– Я думал – ты знаешь, – пожал плечами тот и отвернулся, сморщив нос. – Ну и несет от тебя теперь Иван, не сочти за грубость…
– Что значит – я знаю, – возмутился царевич, зажал пальцами одной руки себе нос и при помощи оставшейся руки попробовал приподняться. – Кто у нас тут какой-никакой, а специалист по волшебным наукам? Если бы я на какой-нибудь картинке своего учебника видел такое страшилище, я бы его никогда не забыл!
И Агафон и Иван одновременно повернулись, чтобы рассмотреть поверженного монстра поподробнее.
Но он пропал.
На его месте лежал маленький худенький седой старичок с длинными волосами и бородой, в белой чистой рубахе без опояски, зеленых штанах и черных поношенных, но начищенных до блеска сапогах.
Приятели переглянулись, чтобы по лицам друг друга увидеть, одно ли и то же они сейчас видят, и снова вперились не верящими сами себе глазами в необъяснимое явление.
– А это кто? – почему-то шепотом спросил Иван чародея.
– Оно же? – высказал предположение Агафон. – Притворяется?
– Давай поближе посмотрим? – предложил царевич. – Может, ему помощь нужна?
Агафон поглядел на Иванушку как на сумасшедшего и, как любому сумасшедшему, не стал перечить.
– Давай. Посмотри поближе. Хорошая идея.
Иван быстро поднялся и поспешил к старику.
– Дедушка? А, дедушка? Что с вами? Вы кто? Как здесь оказались? Что вы здесь делаете?
