Аврора перестало подбрасывать только спустя бесконечно долгих пять минут, палочка наконец-то затихла, пусть и была отброшена самим Гарри в сторону, чтобы не наделать глупостей. Он всего лишь уткнулся лбом в угловатое плечо колмедика и тихонечко, истерически смеялся. Малфой укачивал его, словно маленького ребенка, ласково гладил по голове и прижимался сухими губами к вискам, лбу, носу и влажным щекам. Поттер плакал безмолвно и, скорее всего, даже не замечал своих слез, иначе бы никогда не позволил кому-либо увидеть их. Все ужасы войны сейчас проносились у него перед глазами. Собственно, как и у самого Драко, который только год назад смог найти в себе силы носить рубашки с короткими рукавами. Спустя еще десять минут Поттер окончательно застыл, а затем глухо, но уже как-то осмысленно рассмеялся.
— Судьба прощает мне многое… Магия — нет, — наконец выдохнул мужчина, его руки плавно перетекли со спины врача на плечи и настойчиво отстранили. Гарри встретился с таким же болезненным взглядом, как у него самого, и поразился стальной выдержке Малфоя. Он не представлял, как, как ему удалось сдержать все это внутри себя и… и не прикончить двоих младенцев на месте.
— Судьба действительно слишком благосклонна к тебе, Поттер, — надломленным голосом прошептал последний и медленно поднялся с колен, утягивая мужчину за собой. — Но именно она подкинула тебе очередное испытание. Не магия… Магия ко всему равнодушна, кроме самой себя и своих непреложных законов, Гарри. Кто как ни ты должен это знать.
— И что это должно значить, Малфой? Новая проверка моей выдержки? Так я и без нее скажу — она не железная и трещит по швам, — как-то совсем обреченно сказал молодой человек. Вопреки его изречениям, слова прозвучали слишком трезво и спокойно. — Я готов их убить, Малфой, понимаешь? Готов. И это гнетет меня больше всего.
— Они еще дети, Поттер. Это не те, кого ты… мы помним.
— Ты думаешь я не понимаю, драккл тебя дери! — взвился Гарри разгневанной змеей, нервно отпрыгивая и хватая палочку с пола. — Думаешь, я настолько великодушен, что смогу себя сдержать?! Ты сильно ошибаешься, Драко!
— Ты не сделал это сразу, как только увидел их…
— Я был слишком ошарашен… — отшатнулся Поттер, взгляд полный отчаяния и глухой скорби метался между колмедиком и детскими кроватками, а рука сама по себе потянулась к растрепанным волосам. Драко оставался подозрительно спокоен.
— Первый шок, как вижу, уже прошел, — медленно, с расстановкой проговорил Малфой. — Ты можешь сделать это сейчас, я еще не регистрировал детей, а ты не нарек двух оставшихся из тройни.
— Могу. И сделаю.
Гарри на ватных ногах обогнул бывшего однокурсника, уверенно вскинул палочку над девочкой, его лицо перекосилось от бешенства. Кончик ожидаемо засветился зеленоватым цветом непростительного проклятия, а затем предсказуемо для Драко погас. Зажегся снова, снова и снова. Пока Поттер, в исступлении кусая губы, не опустил древко и с судорожным вздохом не поднял голову к совершенно белому потолку.
— Видишь? — как-то тепло хмыкнул молодой человек за спиной. Пока что он не решался подойти ближе. — Чтобы не мучать себя, просто вспомни, кто ты есть. Ты — Гарри Поттер. Ты аврор. А что делают авроры, когда сталкиваются с непростительными проклятиями? Нет, даже не так… Что делает Гарри Поттер, который имеет один-единственный шанс поступить правильно?
Маггловский автомат неожиданно пискнул, сбившись всего на мгновение; со стороны женщины послышалось невнятное мычание, а затем Джинни медленно открыла тусклые глаза. Драко тут же подскочил к пациентке, отточенными движениями провел диагностику и поправил сбившуюся постель; Гарри остался стоять на месте, банально не в силах совершить хотя бы один шаг. Колмедик еще какое-то время колдовал над Уизли-Поттер, а затем послушно отступил в сторону, открывая обоим членам «семьи» обзор.
Джинни, все еще слабая, повернула голову в сторону Гарри и детей, а затем протянула к нему нетвердую руку.
Мужчина облизал потрескавшиеся губы и наконец нетвердой походкой двинулся к жене. На его лице застыла каменная маска. Но, стоило ему только приблизиться, у едва дышащей женщины появилась какая-то неведомая сила. Она вцепилась ему в локоть, уверенно подтянулась на подушке, а затем с нескрываемой ненавистью посмотрела в сторону детей.
— Гарри, давай избавимся от них, — почти как сумасшедшая прошептала Джинни. Она с несвойственной ей хваткой былого бойца терзала его локоть и смотрела своими удивительными голубыми широко распахнутыми глазами так проникновенно, что невольно захватывало дух. Скопившиеся хрустальные слезы в уголках глаз и бешено пульсирующие черные зрачки оттолкнули волшебника. Казалось, в этот момент, что-то в нем надломилось. Поттер смотрел на тень своей жены с откровенной жалостью. Он неспешно достал палочку и медленно навел на внимательно разглядывающих его близнецов. Видел, как остервенело затрясла головой Джинни в жесте согласия и как напрягся Малфой, кажется, готовый атаковать его самого в любое мгновение. Но он должен это сделать. Да, теперь он готов.
— Нарекаю тебя Беллатриса Адель Поттер и объявляю полноценной наследницей своего рода, — Поттер слышал, как истерично взвизгнула ведьма и резко отшатнулась от него, уставившись, как на сумасшедшего или прокаженного. Когда первая вспышка
