— …Чтобы мы были в безопасности, — неуверенно промямлил Джеймс, а Гарри понял, что смог выцепить лишь одно слово из всей его, судя по всему, немаленькой речи. Он хотел наказать старшего сына сильнее, чем сейчас, но просто не мог. Ненужные воспоминания неожиданно опустошили его гнев и гриффиндорскую неосмотрительность. Мантия и карта еще понадобятся его детям. Ради этой самой пресловутой безопасности. В конце концов, не будет же Лили, к примеру, кормить змей Тома посреди белого дня, лихо скатываясь под раковину женского туалета?
— Джей, — наконец произнес Поттер и с явной болью заметил, как вздрогнул его ребенок.
— Да?
Гарри молча поднялся со своего места, крайне осторожно отвел парня к дивану и, с горем пополам усадив его туда, по привычке закутал в теплое одеяло. Поттер прекрасно знал, почему мальчишка так сильно боялся чужого гнева, еще со времен его чертовой матери, но порой не мог не злиться. Какое-то время они сидели молча — Джеймс на диване, а Гарри напротив на полу. Юный гриффиндорец за неимением чая неловко перебирал мягкую ткань одеяла, а потом и вовсе протянул руку к отцовской шевелюре с глухим: «Можно?» Вместо ответа Гарри лишь тяжко вздохнул, развернулся к гриффиндорцу спиной и придвинулся чуть ближе для удобства. Он почувствовал, как Джеймс тут же с удовольствием запустил свои руки в его волосы и начал ласково их перебирать, иногда едва заметно дергая.
========== Глава 2. О больном ==========
Комментарий к Глава 2. О больном
ПБ к вашим услугам
…Гарри честно пытался отбиться, как мог, но, в конечном итоге, его старший сын все равно умудрился развалиться на нем лосем и с удовольствием запустить натренированные руки в его спутанные волосы. Джеймс улыбался так счастливо и довольно одновременно, что он на мгновение даже растерялся, а потом с тяжким вздохом все же сдался. Мальчишка довольно ухмыльнулся, так, как умел только он, и удобно устроил свою голову у него на груди. Поттеры вернулись с Министерства всего каких-то пару часов назад, в спокойной, но несколько напряженной обстановке поужинали, а потом Джеймс, опасливо втянув голову в плечи, попытался ускользнуть из-под взгляда отца в свою комнату. Однако главный аврор оказался быстрее; палочка будто вылетела из чехла сама по себе и уверенно легла в мозолистую ладонь — заклинание щекотки само по себе пришло на ум. Именно поэтому старший активно пытался добраться до отца и отобрать у него палочку: что-что, а эту чертову пытку он ненавидел всеми фибрами души. Собственный магический инструмент был конфискован еще в кабинете Гарри в целях воспитательных работ и возврату до тренировок не подлежал. К слову, в конце концов, мужчине все же пришлось отменить свои чары, когда громко хохочущий Джеймс все же сбил его с ног. Какое-то время пара лежала в забвенной, но приятной тишине. Этакая нежная недосказанность, повисшая в воздухе мыльным пузырем, которая была присуща обоим.
— Тебе с детства нравились мои волосы, — легко подначил Гарри с тихим смешком и слегка приобнял старшего сына, смыкая замок из рук на его пояснице. Фраза повисла в воздухе, немного абсурдная и смешная, но Гарри иногда мог позволить себе такие вот маленькие странности. Поразительные зеленые глаза лукаво блестели и смотрели с легким, почти кошачьим прищуром. Кажется, он все же был прощен за свою недавнюю небезосновательную вспыльчивость. Джеймс, в конце концов, не Альбус, — долго злиться никогда не умел.
— А ты всегда пытался ненавязчиво убрать мои шальные руки, до тех пор пока я не пошел в Хогвартс, — едва ли не промурлыкал молодой человек и глупо, совсем по-девичьи хихикнул. Те самые упоминаемые руки внезапно перетекли с головы на крепкую шею, одним плавным, но уверенным движением легли на широкие плечи, и Джеймс позволил себе в буквальном смысле подтянуться на отце, чтобы быть с ним на одном уровне. Теперь они лежали совсем интимно: бедра к бедрам, грудь к груди; а еще нахально улыбались друг другу. «Несравненный оригинал и жалкая копия, — с каким-то тяжким сердцем подумал Джеймс, — только кареглазая».
— Отец… — внезапно выдохнул парень благоговейным шепотом. Волшебника, казалось, слегка переклинило от манящей близости. Его рука — горячая до безумия — легла поверх чужой чуть колючей от щетины щеки, зрачки медленно, но верно заполонили и без того темную радужку, а улыбка превратилась в болезненно-нежный излом тонких губ. — Не отталкивай меня, — не просьба — глухой, но отчаянный приказ в стиле Поттеров.
Джеймс осторожно и крайне медленно огладил большим пальцем смуглую кожу, а затем осторожно, словно на пробу, мазнул сухими, чуть потрескавшимися от ветра губами, едва цепляя отцовские. Гарри под ним обомлел; первые мгновения он вообще не понимал, что только произошло. Казалось, будто в него запустили невербальным ступефаем. Чувства спутались, совесть вопила где-то глубоко внутри разъяренной гарпией, а уничтоженный крестраж, казалось, воскрес и ошарашенно присвистнул. Джеймс рвано выдохнул и снова притронулся к чужим губам, все также трепетно и боязненно, крепко зажмурившись, с мыслью, что его обязательно оттолкнут. В тоже мгновение к Гарри вернулись силы, руки нервно дрогнули на чужой пояснице, и он почувствовал, насколько сильно задрожал волшебник. Лишь в это мгновение он окончательно понял, как же сильно нервничало его дитя. С этим незамедлительно пришло осознание кое-чего другого… Господи, это же его сын! Его ребенок! Его кровь!.. Его. Целует. Джеймс! Самым логичным и правильным было бы сделать то, чего так умолял не совершать мальчишка, но в голове почему-то стоял какой-то неясный туман. Притяжение было слишком сильным. И бороться с ним, как оказалось, не могли оба. Его ладони скользили по Джеймсу мучительно медленно, неопределенно сжали бока, словно бы решая, как поступить, постепенно добрались до плеч и совсем мягко толкнули. Гарри видел с каким отчаянием в глазах отстранился юноша, как задрожали его губы…
— Ну, и кто тебя учил целоваться? — хрипло рассмеялся Гарри и одним резким движением подмял его под себя. Ситуация была критичной, нестабильной, пожалуй, даже опаснее, чем в военные годы, когда Гарри балансировал на краю лезвия, забавляясь играми с гаргульей-Лестрейндж. Он, Национальный герой, главный аврор с большим стажем, не знал, как поступить. Поступить правильно — неминуемо рухнуть в воображаемую, но вполне реальную пропасть, и потерять Джеймса. Поступить так, как требовали инстинкты, значит, перечеркнуть все моральное, что еще не сдохло в Гарри. Выбор был чертовски сложным. Вернее, его не было вообще…
Поттер впился в чужой рот собственническим поцелуем — горячий язык Гарри заискивающе провел между податливых губ, а затем скользнул внутрь, тут же
