— Насколько я знаю, Колосова вышла замуж недавно. Неужели семейная жизнь так быстро успела ей надоесть? — рассмеялся парень, откидываясь на спинку дивана. Тарелка со стейком и овощным гарниром опустела. — А вообще, я на твоем месте рыл бы в другом направлении.
— Что? — я недоуменно уставилась на парня, поддаваясь всем телом вперед.
— Ты рассказывала следователю о том, что Дима подрался с Русланом и отправил его в больницу? Не смотри на меня так. Я не дурак, чтобы поверить твоему брату, что к нему с утра прицепились какие-то алкаши. Мне, кстати, обидно, что он наврал мне по поводу такого пустяка.
Ну, ничего себе, пустяк. Я сложила руки на груди и продолжила слушать речь парня.
— Я так понимаю, все благополучно забыли о том, что твой братец и мой друг хорошенько накостылял твоему бывшему? Так почему бы ему не отомстить? Бедный парень не мог пережить позора и унижения и решил приструнить обидчика. — Руки Дениса театрально вспорхнули к потолку.
— Я думала об этом, но… Руслан не мог такое совершить. — Сказала я и почувствовала, как внутри вскипает злость, а вера в то, что Руслан на самом деле не убивал брата, пошатывается как пьяница в ожидании очередного стакана. Одно дело, когда ты сама думаешь о таких вещах, а другое, когда кто-то посторонний озвучивает твои мысли. От этого кажется, что даже такая абсурдная, на мой взгляд, версия, не лишена смысла.
— Я, конечно, точно не утверждаю, что это Руслан. Но, тем не менее, он идеально подходит на роль убийцы. Тебя он бросил, повел себя как полный идиот. Ты ведь тоже не ожидала того, что он тебя бросит? И, что в итоге? Видишь, человек, которому ты доверяла, предал тебя, он оказался способным унизить девушку. Кто знает, на что он способен еще? В общем, я считаю, что тебе следует сообщить об этом следователю. Пусть хорошенько проверит эту версию.
Я обреченно смотрела на Дениса, понимая, что его слова задели меня, и я начинаю верить в то, что он говорит. Сердце глухо ускорило свой ритм, готовое вырваться из груди. И почему я такая дура?! Конечно, это может быть Руслан! У него единственного была причина ненавидеть моего брата. Еще бы: переломай мне все косточки, я бы тоже кого угодно возненавидела и вожделела о мести. Черт возьми! Почему я постоянно его оправдывала и защищала, когда оказалось так, что я действительно могла в нем ошибаться? Слова Дениса подействовали на меня как зажженный фитиль на динамите — я готова была вот-вот взорваться.
Все-таки чужие слова, воспроизводящие так усердно скрываемые тобой мысли, обладают огромной силой внушения: они будто открывают глаза на то, чего раньше сам не замечал.
Мне нужно что-то предпринять. Как Руслан посмел?
— Эй, ты меня слышишь? — парень провел ладонью перед моими глазами.
— Прости, мне надо бежать, — я резко встала с дивана и помчалась прочь из бара, едва не путаясь в собственных же ногах и не обращая внимания на удивленные взгляды со стороны, полные презрения.
— Что? Куда? — крикнул мне вслед парень, но не стал меня догонять. Тем лучше. Мне нужно самой разобраться во всем.
***
— Майя? — некогда обожаемый мной парень удивленно смотрел на меня, стоящую за дверью его квартиры, растрепанную, запыхавшуюся от быстрой ходьбы и разъяренную. Его сонные карие глаза выражали изумление и испуг. — Что-то случилось?
— Ты! Чертов ублюдок! — со всей злости я пихнула его двумя руками в грудь. От неожиданности парень отшатнулся внутрь квартиры, едва не падая на пол. Я последовала за ним, продолжая колотить руками в его грудь.
— Что ты делаешь?! — ошарашено спрашивал Шереметьев, пока еще не пытаясь отбиваться. Видимо, удивление не отпускало его.
— Это ты! Ты во всем виноват! — я продолжала бить его руками, не глядя уже, куда мои удары попадают. Я лишь чувствовала невыносимую злость. Во мне горело желание отомстить за брата. Я хотела убивать, крушить, уничтожать.
— Что? Прекрати!
Парень перехватил мои руки и встряхнул меня так, что закружилась голова. Я почувствовала себя тряпичной куклой в руках жестокого ребенка, которую вот-вот выпотрошат как рождественского гуся.
— Это ты… ты убил моего брата! Я ненавижу тебя! — выплюнула я со всей злостью.
Глаза Руслана тут же округлились, а на лице застыло удивление и… недоверие.
— Ты сумасшедшая.
Я пыталась вырваться из цепкой хватки парня, делая многочисленные рывки.
— Не волнуйся, ублюдок, я расскажу обо всем следователю, и даже твои богатенькие родители ничем не помогут тебе! Ты сгниешь в тюрьме!
Руслан, наконец, отпустил мои руки, словно бы они чем-то заражены: с такой злостью и непонятным мне отвращением.
— Ты — сумасшедшая. — Повторил парень. — Я не знаю, как тебе вообще в голову могло прийти такое.
— Я знаю, это ты убил Диму. Я вижу это по твоим глазам.
Шереметьев холодно рассмеялся:
— Ты видишь только то, что желаешь сейчас видеть: ненависть застилает твой разум. Я никогда не видел тебя… такой. — Парень прикрыл глаза и потер виски. — Майя, успокойся. Я не убивал твоего брата.
— Я тебе не верю, — процедила я, готовясь нанести еще один удар, но парень перехватил мою руку и слегка ударил меня ладонью по щеке. От удивления я почувствовала, как из моих глаз полились горячие слезы, а предательские рыдания слишком близко подкрались к надорвавшемуся горлу.
— Прости, но по-другому тебя не успокоить. Видела бы ты себя. Ей богу, как сумасшедшая.
Я осела на пол, рыдая как маленький ребенок. Что я чувствую? Боль, злость, смятение… безысходность? Все сразу. Меня словно бы начало разрывать на тысячу маленьких осколков. Снова эта боль. Снова не хочется жить.
— Май, — Руслан присел рядом со мной, обнимая меня за плечи. — Прости меня, прости, я не должен был… Я, правда, не убивал Диму. Прошу, поверь мне.
Я отрицательно кивала головой, закрыв лицо ладонями. Мне уже не хватало кислорода, горло заходилось от разрывающих грудную клетку судорожных вздохов.
— Май, я… люблю тебя. Я никогда бы так не поступил с твоим братом. Прости, я знаю, что обидел тебя, но на это была причина. И, ты знаешь, я рад, я, правда, рад, что твой брат тогда хорошенько наподдал мне. Если бы не он, я до сих пор вел бы себя как ублюдок. Мне искренне жаль, что так получилось… Я хотел позвонить тебе, но боялся, что ты не захочешь слышать меня.
Я почувствовала горячие руки на своих плечах и дыхание парня, холодившее кожу на мокрых ладонях. Истерика постепенно стихала, дыхание восстанавливалось, туман ненависти, застлавший мой разум, исчезал. Я начала прислушиваться к речи Руслана, вытирая слезы.
— Поверь мне, пожалуйста. Да, я плохой человек, но не настолько, чтобы убить человека. Ты меня слышишь? — Руслан взял меня за подбородок и приподнял его, чтобы
