— Уже? Еще же совсем рано, — удивляется парень.
Я хмыкаю: понятие "рано" для каждого свое.
— Держи, — все же Никита протягивает мне мою сумку, которая, как, оказалось, лежала за его спиной.
— Спасибо. Что ж, я искренне рада, что познакомилась с вами, но мне, к сожалению, пора.
Похоже, никому не было дело до моей благодарной речи, кроме Никиты: Леся и Медведь облокотились друг о друга и тихо посапывали. А Артем до сих пор не пришел. Наверное, затерялся где-то в кустах, не отморозил бы чего.
— Я провожу тебя. Слишком темно. Вдруг заплутаешь где по дороге.
Никита встал следом за мной и начал отряхивать штаны. Я благодарно на него смотрела, все же довольная, что побуду с ним еще немного. Я действительно впервые за долгое время почувствовала себя хорошо. Теперь вот не знаю, чья конкретно это заслуга: всех ребят, или Никиты, который кажется надежным и внушает доверие, хоть я его совсем не знаю.
— Спасибо, — улыбаюсь я.
Мы идем в кромешной темноте. Вокруг глубокая тишина, лишь звук наших шагов и треск отдаляющегося костра нарушает ее. От этого всего мне становится так уютно, что дух захватывает. Кажется, будто мне не надо домой, и мы всего лишь меняем локацию для лучшего вида на озеро, прохаживаемся прогулочным шагом, счастливые.
— Ой, — вскрикиваю я, когда моя нога задевает какой-то невпопад лежащий камень, и я едва не падаю в землю носом.
Никита тут же подхватывает меня за руку, не давая продолжить полет к земле.
— Осторожно. Лучше держись за меня.
Я взяла Никиту под руку, и мы пошли дальше. Подмечаю, что мне приятно ощущать опору в виде крепкой руки симпатичного парня.
— Я тут недалеко живу. Надо всего лишь перейти на ту сторону. — Указываю рукой на противоположный берег, где уже кое-где виднеются огоньки из окон жилых домов, люди в которых еще не спят.
— У вас свой дом?
— Да. Раньше еще и питомник для собак был.
Фраза слетает с моих губ, и тут же начинаю жалеть, что вообще вспомнила про питомник, животных, чувствуя, как начинает щемить в сердце. Перед глазами предстали беззаботные веселые щенки Граф и Соня, их виляющие хвосты и шершавые языки. И будто что-то взорвалось внутри меня, перекрывая дыхание.
— Был?
Тяжело вздыхаю, и не собираюсь говорить Никите правду о том, почему его не стало. Не хочется озвучивать то, что и так, без слов ранит изнутри.
— Был. Нам стало не хватать времени для ухода за животными. А это, знаешь ли, не минутное дело. — Вру я.
— Хм, понятно.
— А где твой дом? — спрашиваю я.
— Мой дом там, где мои друзья. — Задумчиво протягивает Кит.
— Друзья… хорошее слово.
— У тебя нет друзей?
Я вскидываю брови, вспоминая о Машке, ее живом смехе и небесных детских глазах. Я уже сто раз называла ее своим другом, надеясь, что это так и есть.
— Пожалуй, есть. Один. — Наконец, отвечаю я. — Береги своих ребят. Они хорошие, как мне кажется.
— Только вредные, — усмехается парень.
Далее мы обходим озеро — благо оно небольшое — и выходим на дорогу, ведущую на Приозерную улицу. Мы идем в тишине, и лишь украдкой я поглядываю на поддерживающего меня парня, думая о том, что он кажется мне хорошим человеком. С каких интересно пор я так быстро начинаю доверять людям? Но противиться своему сердцу я не могу: оно как раз-таки твердит мне о том, что Никите можно доверять.
Когда показались первые дома, я решила, что дальше парню идти со мной не обязательно. Я остановилась напротив него, засовывая руки в карманы пальто.
— Спасибо, что провел, и спасибо, что не отправили меня пинком под зад туда, откуда я пришла, — тихо усмехнулась я.
— Пожалуйста, Майя. Я рад знакомству с тобой. — Парень протянул мне руку, и я пожала ее. Теперь Никита был без перчаток, отчего я смогла ощутить тепло, исходящее от его слегка шершавой ладони.
— Взаимно. Что ж… пока?
— Пока. — Произносит он. — Мы еще встретимся?
Я задумалась. Хочу ли я еще провести время в компании этих людей? В компании, где спиртное — лучшее средство веселья? Как ни странно, но да. Я хочу снова увидеть их. Хочу снова почувствовать себя хорошо.
— Да.
— Тогда завтра в восемь в "Клубе на Береговой". Тут не далеко. Идет?
Я кивнула, расплываясь в улыбке, и устало побрела домой, раз за разом вдыхая пьянящий ночной воздух.
Глава тринадцатая
Глава тринадцатая
— И где тебя носит? — нахмурившись, спрашивает отец.
Дома было темно, поэтому, обрадовавшаяся, что все спят, я осторожно открыла дверь и зашла внутрь. Но меня ждал сюрприз: как только я сделала пару шагов в сторону лестницы, как кто-то резко нажал на включатель, и гостиную осветил достаточно яркий свет от стоящего на журнальном столике торшера. Я тут же поморщилась от боли в глазах, и только потом увидела восседающих на диване отца с матерью. Оба сложили руки на груди и смотрят на меня как на врага народа. Мама в ночной рубашке, взволнованная и растрепанная, а отец и вовсе, судя по его домашней одежде, спать не собирался.
— Вы что, сидите здесь все время и караулите меня? — недоверчиво поинтересовалась я.
— Отец спросил, где ты была. — Вступила в разговор мама. — Будь добра, ответь нам.
Я испустила тяжелый выдох, пытаясь припомнить, когда в последний раз вот так меня отчитывали родители. Как ни странно, на ум ничего подобного не приходило.
— Я была с Денисом, — говорю, намеренно упуская ту часть, когда я ушла от него, бросив одного в ди-джей баре.
Отец склонил голову набок и недоверчиво посмотрел на меня: не верит.
— Я, правда, была с Денисом. Можете позвонить ему и спросить. Он заехал за мной в шесть, и все это время я была с ним.
— Ты не могла позвонить нам?
— У меня сел телефон. Вот, он даже не включается. — Я достала из сумки телефон и демонстративно начала нажимать на кнопку, чтобы включить его, а он как назло взял да включился! — Но он, правда, не работал, — начала я трясти железку, проклиная звезды за то, что так подставили меня.
Отец встал с дивана и медленно подошел ко мне. Его тяжелый взгляд из-под очков внимательно разглядывал меня, а мне в свою очередь от этого становилось неловко и стыдно.
— Ты совершенно не умеешь врать. У тебя есть совесть? Ты понимаешь вообще, как мы волнуемся за тебя?
Я опустила глаза, стиснув зубы. Как же мне не хотелось выслушивать все эти отчитывания. Да, я прекрасно понимаю, что поступила не хорошо, но у меня своя жизнь есть. Я уже не маленькая, в конце концов. Все же отметаю в сторону чувство стыда и вдыхаю, чувствуя, как прибавляется уверенность.
— Ты что, пила? — отец наклоняет голову поближе к моему лицу, пытаясь уловить запах
