— Мне пора, Майя, — улыбаясь, произнес Кит, когда мы приблизились к моему дому.
Я стояла и смотрела на парня, чувствуя, как у меня горят глаза и пылают щеки, и, несмотря на небольшой мороз, мне тепло, как никогда не бывало даже жарким летом.
— Через полчаса у меня начинается смена в клубе, поэтому я, к сожалению, должен идти.
Улыбка не покидала его лицо, а глаза разглядывали меня. Так странно чувствовать то, что я чувствую. Как будто все в первый раз. Получается, когда ты влюбляешься снова, тебя посещают новые чувства, и, как оказалось, сильнее прежних? Я думала, что сильнее первой любви ничего не может быть. Или же, я просто ошибалась, называя свою первую любовь таковой. Не знаю.
— Спасибо тебе за сегодня, — произнесла я, разглядывая его дымчатые глаза.
— Не за что, Майя, — усмехнулся парень. — Кстати, у меня знакомый работает в местной психиатрической лечебнице. Я могу расспросить его по поводу этой девушки.
Мои глаза расширились от удивления, как будто Кит сказал, что знает, как найти Ярославу. Но через мгновение мой энтузиазм поутих, потому что кроме ее имени и истории болезни я ничего не знаю. Но, наверное, врачам достаточно и этих фактов? Хм.
— Никита, я буду очень тебе благодарна за это. Мне, правда, просто необходимо найти девушку. У меня предчувствие, что она что-то может знать. — Вздохнула я.
— Я дам тебе знать, если что-нибудь выясню.
И вот, наступило время для прощания, а мне все также не хочется отходить от Никиты, хоть ты привяжись к нему и следуй за ним по пятам, даже в туалет. Но, хватит думать глупости. У нас действительно впереди много времени, чтобы быть вместе. В конце концов, я просто целую его в мягкую и чуть прохладную щеку, отчего парень начинает широко улыбаться.
— Приятно, — шепчет он.
— Топай, а то опоздаешь, — усмехаюсь я.
— До скорого, Май.
Парень разворачивается и идет в противоположную сторону от меня. Я же стою на месте, не шелохнувшись, и провожаю взглядом его широкую спину.
Как же все в мире удивительно и странно!
Глава семнадцатая
Глава семнадцатая
Наверное, все же хорошо, что люди придумали телефоны, компьютеры, благодаря которым с другим человеком можно связаться буквально за пять секунд. Но что можно почувствовать, когда в почтовом ящике, помимо свежей газеты и счетов за коммунальные услуги, ты находишь кристально белый конверт, уголки которого даже не смяты неуклюжей рукой почтальона? Сначала тебя поражает удивление, потом интерес и нестерпимое желание узнать, что же таится внутри конверта, каким почерком выведены слитые в предложения слова и какие чувства испытывал отправитель, когда клал в ящик письмо.
Я сидела у себя в комнате, разглядывая белый конверт без подписи, как бы оттягивая момент раскрытия какой-то тайны. Я то вертела его в руках, отыскивая малейшие изъяны на бумаге, то подносила к носу, пытаясь уловить хоть какие-то запахи. Но кроме присущего бумаге специфического запаха, ничего мною обнаружено не было. Обычный конверт, каких сотни рассылают почтовые отделения. Лишь несмело выведенное "Майе" и адрес говорят о том, что внутри находится нечто большее, чем очередное информационное письмо от какого-нибудь надоедливого телефонного оператора, которому оказалось мало еженедельно засыпать абонентов информационными сообщениями на мобильный телефон.
Да и незнакомый почерк. Я не могла вспомнить, чтобы кто-то из моих знакомых так писал: круглые, почти пухлые буквы с многочисленными и даже кое-где неуместными завитушками. И почему-то в голове сразу появились мысли, что это письмо могла написать мне сама Ярослава, так как на данный момент, когда я обладаю уже некой информацией о событиях, предшествующих смерти брата, могу с уверенностью заявить, что ту бумажку, которая вызвала у Димы раздражение, написала именно она. Так почему бы ей не проделать то же самое со мной? Меня тут же охватила злость, но через мгновение я снова ощутила спокойствие и даже разочарование: какой прок писать Ярославе мне, сестре Димы? Она ведь все равно не знает о том, что с ним произошло, благодаря стараниям своей подруги, а значит и не знает о том, что я ее разыскиваю.
Еще немного помедлив, я, наконец, перестаю тянуть резину и вскрываю конверт. В моих руках тут же оказывается двойной листок в клеточку, исписанный теперь уже до боли знакомым почерком в каждую строчку.
Я выдохнула, нахмурилась и принялась читать то, что написал человек, который даже и знать не знал до этого, что такое "письмо".
«Майя, привет.
Ты, наверное, удивлена, что я решил написать тебе письмо… Знаешь, могу тебе сказать, что я и сам никогда в своей жизни не подумал бы, что буду кому-то писать традиционное письмо. Но, как ты и сама прекрасно знаешь, наступают такие моменты, когда по-другому не получается выразить свои чувства; когда кажется, что только бумага и обычные чернила смогут передать тебе то, что я испытываю сейчас.
Столько мыслей крутится в голове, о которых я хотел бы сказать, но, наверное, из всего этого клубка сперва стоит выхватить слова извинения.
Я еще раз прошу у тебя прощение за то, что… в общем, ты и сама прекрасно знаешь, за что. Мне бы очень хотелось, чтобы ты простила и не держала на меня зла.
Ты много раз спрашивала меня о том, почему наши отношения закончились именно так: непонятно и подло, неожиданно. Так вот, я, наконец, отвечу тебе на этот вопрос, но не будем спешить.
Как ни странно, но я очень хорошо помню, когда увидел тебя в первый раз, в пятом классе. Ты показалась мне самой солнечной девочкой из всех, кого я на тот момент знал. И раз уж ты была "солнечной", значит, с лихвой могла одарить меня теплом, которого мне с самого детства не хватало. Ты же слышала, что все человеческие проблемы родом из детства? Я никогда бы и не подумал, что холод со стороны моих родителей может как-то отразиться
