Но все же был один единственный плюс в нашем знакомстве: мы оба ненавидели нашего отца всем сердцем. Он испортил жизнь нам обоим и, что уж скрывать, нам доставляло удовольствие известие того, что скоро он откинет концы. Правда, это «скоро» тянется вплоть до сегодняшнего дня. И черт знает, когда же он все-таки подохнет.
Обоюдная ненависть в какой-то степени сплотила нас, и мы даже начали проводить время вместе. Просто шлялись по ночному городу, пили, и я слушал ее унылые рассказы о том, какая же дерьмовая у нее жизнь. Как ни странно, но через пару таких встреч, я почти перестал ее ненавидеть. В какой-то степени мне стало ее жаль. Ладно, вру. Мне просто было приятно посмотреть на человека, которому каждый раз приходилось гораздо сложнее, чем мне. И все, в общем-то, было нормально, пока на нашу очередную встречу она не напилась и не решила полезть ко мне целоваться, попутно признаваясь в том, как же она любит меня.
— Боже, я влюбилась в собственного брата! Я грешная, Денис? Как думаешь, бог накажет меня? — смеялась и одновременно рыдала она.
Я ничего не ответил ей. Хотя бы потому, что она была слишком пьяна, для того, чтобы мыслить ясно. Или потому, что мы двое и так попадем в Ад.
На следующий день я благополучно забыл о произошедшем инциденте, забыл о самой Лесе, о ее существовании в целом. Зато Леся все отлично помнила.
От чтения какой-то ерунды меня отвлек звонок в дверь. Это было странным, так как из гостей у меня дома бывал только Дима, и мы всегда договаривались с ним об этом. Я подошел к двери, посмотрел в глазок. Увидев ее взволнованное лицо и горящие огнем глаза, мне тут же захотелось притвориться, что дома никого нет. Но надо мной взыграло любопытство: уж больно странное выражение лица было у Леси. Возбужденное.
Я открыл.
Она с порога огорошила меня тем, что то, что она говорила вчера — чистая, искренняя правда.
— Я не знаю, как это произошло. — Шептала Леся, закрыв ладонями лицо. — И не знаю, что мне с этим делать. Почему ты молчишь?
Я ничего не ответил ей. Хотя бы потому, что я был слишком трезв, чтобы мне было не плевать.
— Я люблю тебя.
Она смотрела на меня во все глаза и ждала хоть какой-нибудь реакции. Но не дождалась и лишь рассмеялась. Ее смех был звонким, даже красивым, с нотками истерии, безысходности и боли. Это был смех человека, которому нанесли смертельный удар. Это был смех человека, чье сердце насквозь проткнули ножом.
Когда она закончила смеяться, я закрыл дверь и пошел читать дальше какую-то ерунду. Меня больше интересовала погода в Нигерии, чем признание в любви собственной сестры. Да и инцестуальные отношения меня никогда не привлекали.
Посему я решил, что, наверное, это хорошо, больше не видеть ее тощего лица. А я был уверен, что Леся больше не сунется ко мне после такого провала. Честно, мне было бы стыдно. О, нет. Что такое стыд?
Тем не менее, я ошибся.
Через месяц она позвонила мне. Я поднял трубку, потому что звонили с незнакомого номера.
— Денис?
— Леся.
Удивился ли я ее звонку? Да, потому что еще тогда посчитал ее страусом, который зарыл голову в песок, причем на всю оставшуюся жизнь.
— Увидимся?
— Да.
Снова мне стало любопытно. Я вообразил ее жалким тараканом, который все никак не мог умереть от бесконечных ударов хозяйским тапком. Или просто человеком, которому приносит удовольствие унижение. Что же, я знал о существовании таких экземпляров, но лично никогда не был с ними знаком. А мне всегда нравилось изучать что-то новое.
На этой встрече ничего особенного не произошло. Она делала вид, что не признавалась в любви собственному брату, а я делал свой обычный вид. Мне было по душе изучать Лесю, выявлять все ее слабые места. К слову, вся она и есть одно большое слабое место. Куда ни надави — она прочувствует боль сполна. Единственное, что забавляло меня во всей этой истории, так это ее отчаянные попытки доказать мне ее безразличие к моему безразличию.
То ли общие гены, то ли ее неумелая актерская игра, но я видел ее как на ладони. Я знал, что если поманю пальцем, она тут же приползет ко мне, и не важно, что до этого я топтал ее душу в грязи и пропускал сердце через мясорубку. Такой уж она человек, обреченный на вечное страдание.
Впрочем, кто знает, может быть, если бы не я, у нее был бы реальный шанс выбраться из адской трясины. Да и вообще, если бы не вся эта история.
Когда я похитил Майю, первым делом мне пришло в голову позвонить Лесе. Впервые я действительно нуждался в ее помощи.
Знаете ли, тащить отключенного человека на пятый этаж нормального, цивильного дома, с приличными соседями, — чревато тем, что кто-то обязательно заметит тебя и тело, свисающее с твоего плеча, — уж больно это настораживает. Да и у меня слишком много важных дел, чтобы торчать дома с Майей, а оставлять ее одну тоже слишком опасно. А квартирка Леси как раз подходила для моей спонтанной затеи: окраина города, самый преступный район и пятиэтажный дом, у жителей которого только один интерес — деструкция. По словам Леси, в этом доме всем на все плевать.
— Леся, как думаешь, если я буду нести на руках по лестнице в твоем доме спящую девушку, измазанную кровью, кто-нибудь заметит это? — сразу же спросил я, когда она ответила.
— Не-а. Даже если она будет без головы.
— Чудно. Жди меня.
Правда, она подумала, что это шутка, и когда я действительно притащил к ней в квартиру Майю, без сознания, Леся раскрыла рот прямо-таки до пола. Она еще долго ничего не могла сказать, а я лишь посвистывал, укладывая девушку на диван.
Все складывалось просто прекрасно. Никогда я не был так доволен собой.
Лесю я решил не посвящать в обстоятельства дела. Мне было достаточно того, что она не знала ни Майю, ни того, что я пару месяцев назад совершил оплошность, случайно убив ее брата. Как там говорится? Меньше знаешь — лучше спишь? Именно.
И, что удивительно, Леся не задавала лишних вопросов. Видимо, просто не могла прийти в себя от неожиданности. Что ж, это было мне на руку, — не хотелось распыляться на муторные объяснения. Правда, недолго длилась моя радость: все-таки девушку прорвало:
— Ты понимаешь, что ты наделал? Как тебе вообще в голову взбрело совершить такое?
