Да, все действительно плохо. Я выдала себя и подставила брата. А если бы не выдала, мы погибли бы вместе с Корсом. Ленер развел врагов, а мы оказались крайними.
Если бы он был чуть порядочнее…
Ага, если бы, да кабы, да во рту росли грибы, то какой бы интерес нам за ними бегать в лес?
Работать надо с тем, что имеется, как говорил папа, палкой выгоняя из леса очередного браконьера.
В любом случае – плохо нам придется, если мы попадем в Храм.
С другой стороны…
Ленер нас выдаст. Но что, если мы сможем от него удрать? Он же не сразу побежит в Храм?
Нет. Сначала надо устроиться, отдохнуть, а уж на следующее утро – несомненно. У нас будет вечер и ночь, может, часть утра. Что сделает Ленер, поняв, что мы исчезли?
Бросится искать.
Подумает, что мы сбежали, и кинется в погоню. То есть – надо найти место, чтобы спрятаться. А как? И где? Это шахтерский городок, здесь одни мужики, то приезжают, то уезжают, и семьи с собой не везут. Ну, еще шлюхи есть, но обычные женщины стараются здесь не селиться.
Где добыча, там и пьянка, а где вино, там и насилие. Так уж повелось.
Но даже без вина – что, мужики мне не обрадуются?
Еще как. Все, и по кругу. И не стоит питать иллюзий, попользуют – и пришибут. Или я мечтать о смерти буду.
Голова шла кругом.
Нет, надо делить задачу на части. Как мама – курицу.
Первое, что нам надо сделать, это сбежать от Ленера. На это у нас будет вечер и ночь.
Второе – найти либо место, чтобы переждать поиски, либо попутчиков, чтобы уехать. Вот с этим проблема. Я не знаю Астор. Я никого и ничего не знаю. И даром своим воспользоваться не смогу, это город, там есть храм. Меня сразу же обнаружат.
Опять плохо.
Так что же делать?
Я вертелась, наверное, часа три, но потом усталость взяла свое, и я провалилась в сон.
* * *В Астор мы въехали ближе к обеду.
Шахтерский городок – место достаточно неустроенное, все же без женщин мужчины быстро дичают. Вот и тут…
Одна улица, по обе стороны от нее стоят дома, какие поменьше, какие побольше, есть и вполне приличные постройки, и бараки, но все неуютное. Ни палисадников, ни цветов, ни даже зелени – все вырубили и вытоптали. Зато угольной пыли много. На домах, на улице, на копытах коней, на людях…
Улица, на ней два постоялых двора, в одном конце дом градоправителя, в другом – храм. Вот и весь Астор. Кабаки за городом, закон такой. Есть у шахтеров обыкновение плясать так, чтобы каблуки дымились, иногда и кабаки подпаливают. А кому ж надо город отстраивать после неосторожной искры? Так что кабаки – за городом. Кому надо, те дойдут.
Мы направились на постоялый двор «Зеленая пчела».
А напротив – «Золотая пчела».
Зеленая – для всех подряд, здесь шумно, весело, здесь гвалт стоит на половину улицы.
Золотая – для благородной публики. Все чинно, тихо, спокойно. Сейчас там кто-то остановился, во дворе стоят аж три кареты с гербами.
Интересно, кого могло принести? Да и гербы одинаковые, просто цвета разные. Один яркий, ало-голубой, а два других просто голубые, с тоненькой алой полоской. Явно знатный господин – и приживалы.
Что им понадобилось в шахтерском городке?
Светлый их знает. У меня своих проблем хватает. Этим вечером мы с Корсом должны куда-то уйти, если не хотим попасть в Храм.
Куда?
Не знаю. Буду думать…
А пока есть возможность, воспользуемся любезностью Ленера, искупаемся и поужинаем.
* * *Райлен снял для нас с братом хороший номер. Мы вымылись, поели, переглянулись и подошли к окну.
На улице шел дождь.
И был он – гадким.
Гнусным, холодным, пакостным и тоскливым. Я бы скорее уши себе дала отрезать, чем вышла под такую мерзость.
Обычный дождь – уютный. Он шебаршит по крыше, он ласково нашептывает об увиденном, ведь каждая капелька воды прошла через множество приключений, прежде чем излиться на нас, он ласкает и баюкает.
А этот…
Больше всего дождь был похож на шипение клубка свернувшихся змей. Уже опасных, уже ядовитых – и готовых напасть.
С-с-с-с-скоро, уж-ш-ш-ше очень с-с-с-с-скоро.
Я поежилась.
– Корс… ты ничего не чувствуешь?
– Нет. А должен?
– Не знаю.
Мне было гадко еще с обеда. Я бегом побежала бы от Астора подальше, но кто меня спросит? Хотя это-то понятно. Еще бы я не побежала…
В то же время…
– Не знаю. Понимаешь, мне и под дождь выходить не хочется, и оставаться не хочется, и ощущение такое…
Корс покачал головой:
– Нет. Ничего не чую. Это, наверное, из-за Ленера.
В дверь постучали. Орас заглянул, не дожидаясь ответа.
– Как вы, устроились?
– Спасибо, все хорошо, – вежливо улыбнулась я. И безнадежно увидела в окутывающем его облаке синие цвета решимости.
Ленер оказался предусмотрителен. К нам приставили охрану. Ораса наверняка, но и еще кого-то.
– Может, принести еще чего? Шанна? Корт?
– Мне как-то неуютно, – решила признаться я. – Такое ощущение… гадкое.
Даже если бы Корс ничего не подслушал, все равно я бы все поняла по вспышкам виноватой желтизны в ауре Ораса.
Сволочи!
И совесть грызет, и плевать на совесть, когда на кону деньги.
Ненавижу!
Ярость полыхнула алым, на миг закрыв глаза пеленой. И показалось мне – или нет? Что-то холодное вошло в город. Неуютное, гадкое, тяжелое… что это?
Не понимаю, нет, не понимаю…
Мы кое-как выставили Ораса, и я уселась возле окна.
– Корс, говори, что хочешь, но я под этот дождь не пойду.
– Почему, Шань?
– Не знаю. Но лучше в Храм, чем туда.
И я была больше чем уверена в своих словах. В Храм, к Темному на именины, в Тиртан в гарем – но не туда! Не на улицу.
– Серьезно?
Брат так вытаращился на меня, что раки позавидовали бы.
– Более чем. Что-то очень плохое происходит – там, за окном.
Корс пожал плечами. Он не чувствовал ничего, но решил довериться.
– Допустим. И что тогда делать?
– Ждать. Нам – только ждать.
И я была полностью уверена в своей правоте.
* * *– А-А-А-А-А-А-А-А-А-А-А-А-А-А-А-А-А-А!!!
Крик разорвал ночь.
Жуткий, почти безумный…
Мы с Корсом вскинулись одновременно.
– Корс?
Братик перепрыгнул ко мне на кровать, влез под одеяло, прижался.
– Шани, что это?
– Не знаю. Давай оденемся на всякий случай.
Рассвет еще не наступил, но небо уже осветлилось. Скоро из-за горизонта выглянет краешек солнца.
Но что случилось?
Кто кричал?
Я натянула дорожную одежду, быстро собрала вещи, те, которые выложила.
В дверь постучали.
– Шанна? Корт?
На пороге стоял Ленер, и вид у него был… не очень. Глаза полубезумные, шальные.
– Что случилось? – искренне испугалась я.
– Все плохо. Скажи, ты что умеешь? Только чувствовать?
– Да.
– А лечить?
И с такой надеждой это было спрошено, с такой искренностью…
Я замотала головой:
– Нет. И в голову не приходило. Да что случилось?!
Ленер повернул ко мне голову так, чтобы я видела его уши. И я ахнула, отшатнулась, закрывая собой Корса и понимая, что ничего не поможет.
На
