Гадать можно до старости, все равно не угадаешь.
Остается допроверить деревеньки и отправляться домой. В храм.
* * *– Море…
Айнара смотрела на него с двойственными чувствами.
Море было символом свободы, море унесло ее от ненавистного Тиртана, море разделило ее с треем Сирантом.
Море соединяло Тиртан и Риолон. Море могло вернуть ее обратно, в неволю.
Шем положил ей руку на плечо.
– Все хорошо, Нари. Все будет хорошо.
Айнара потерлась щекой о плечо Шема. Мужу она верила безоговорочно.
– Надо найти корабль?
Шем кивнул.
– Сейчас я устрою тебя на постоялом дворе поприличнее и пойду разговаривать с капитанами. Нас ждет Раденор.
Айнара кивнула.
– А когда мы напишем Ташану?
– Можешь написать, пока я буду в порту, – согласился Шем.
Хороший телохранитель задницей опасность чует. Шем и чувствовал.
Он не знал, что именно, как, откуда… он ничего не знал, но в голове бил набат: «Бежать, бежать, бежать!!!»
Незримые колокола отсчитывали последние секунды, и скоро будет уже поздно. Уже совсем скоро.
Шем не мог объяснить, почему так. Но предчувствию верил.
Айнара осталась в комнате, а он, даже не смыв дорожную пыль, отправился в порт.
Шум, гам, корабли, люди…
А вот и таверна – «Фрахт».
Такие есть везде, в любом порту, и называются примерно одинаково. Она-то Шему и нужна.
Как можно найти корабль, чтобы куда-то уплыть?
Караваны поджидают на постоялых дворах, иногда на дорогах, а с кораблями чуть сложнее. Во-первых, они стоят на рейде, а не пришвартованы к причалу. Это же корабли.
Ладно еще разгрузиться-погрузиться, но постоянно стоять у берега?
Так не делают, это опасно. И волна бывает коварной, и люди, что хуже любой волны. Портовое отребье что хочешь сопрет, хоть и доски с обшивки поотдирает. Порода такая, крысячья.
А как искать фрахт? Ходить по городу и выспрашивать? Не надо ли вам корабля, господа?
Смешно.
И тем, кто хочет нанять корабль, тоже – не плавать ведь на лодке от одного судна к другому, выспрашивая вахтенного: «Куда идете, груз берете?»
Поэтому в каждом порту есть такие таверны.
Здесь можно посидеть, заказать поесть, подождать кого-то, но две вещи здесь запрещены.
Игры и шлюхи.
Хочешь? Иди в другое место. А здесь можно просто подождать, пока тебя не найдет клиент. Или купец может прийти и поискать фрахт. Обычно здесь сидят капитаны, боцманы, могут штурмана отправить, а если матроса – то из пожилых, доверенного.
Так что буянов здесь нет. Ты нашумишь, а тебя потом собственный капитан за борт и выкинет. Или линьками. Или будешь весь рейс палубу драить. Вариантов масса.
В таверне тихо, спокойно, правда, накурено, но трубки здесь смолят почти все. Дело такое…
Шем вглядывался в лица сидящих. Обветренные, просоленные…
– Помощь требуется? – подбежал с поклоном слуга.
Шем бросил ему медяк.
– А и посоветуй, братец. Мне бы в Раденор.
– С грузом, господин, али без груза?
Шем не обиделся на расспросы. Справедливо, суда-то разные, кому скорость нужна, кому комфорт, кому трюм побольше.
– Два человека. Без груза.
– А срочно ли?
– Средне, – махнул рукой Шем.
Срочно, и еще как. Но не скажешь ведь правду!
– Тогда вам может «Летящая» подойти. Или «Буревестник». Уж как сговоритесь.
– А больше в Раденор никто не идет?
– Идут, а то как же, – хмыкнул парень. – Аж четыре корабля, только они еще трюм не набили. А «Летящая» – курьерский кораблик, письма перевозит, ему еще дня два, пока письма подвезут, надо. Может людей взять, если без особых удобств. «Буревестник» наоборот, последние деньки добирает, может, завтра с отливом уже и отчалит. Груз готов, это уж он так, мало ли что подвернется.
Это стало решающим аргументом.
Шем подошел к столику, за которым в одиночестве дремал мужчина лет сорока пяти, чем-то похожий на гриб-боровик. Крепенький, приземистый, даже плотный, но не полный, а именно уплотненный мышцами. Не жиром, нет. Такие и в семьдесят лет будут выглядеть боровичками. И в самом почтенном возрасте уложат более молодого противника на лопатки.
– Пассажиров берете?
Мужчина неторопливо вытянул трубку изо рта. Осмотрел Шема.
– Можем взять. Сколько вас?
– Двое…
Слуга, давший добрый совет, потихоньку выскользнул из таверны.
Ему срочно надо было послать весточку. И дождаться ответа, пока тиртанец не уйдет, а то и проследить за ним.
Одними добрыми советами много не заработаешь, надо бы и еще что-то к ним прибавить. А знания всегда в цене.
* * *Мих смотрел в ночное небо.
Шани – нет. Нигде нет.
А если уж признаваться самому себе – дураком был. Сам виноват. Или – не виноват…
Бывает ведь такое! Живешь себе, радуешься, и жена будущая тебе не противна, так что б и не порадовать друг друга? Ничего страшного, если окажетесь на сеновале до свадьбы. Ни Риана, ни он отказываться от своего слова не собирались.
Но бывает и нечто…
Как удар молнии.
Шани.
Когда рыжая девушка поворачивается к тебе и солнце превращает шикарные волосы в поток живого огня, когда карие глаза смотрят серьезно и вдумчиво, а она улыбается, и сердце так проваливается…
Как-то сразу понимаешь – она.
Единственная. Которую и на руках носить всю жизнь, и оберегать, и любить…
Знал бы он, что Шани встретит, к Риане б и клещами кузнечными не притронулся. И это не наведенная любовь, он-то знает. Проверяли ж храмовники.
Шани его просто любит. И он ее любит.
А вот что делать дальше? Где ее искать?
Мих сосредоточенно думал.
Куда бы пошел он сам? Куда бы он попробовал удрать?
Если Шани жива, а он уверен, он всем сердцем чувствует, что она жива, куда она может податься? Что говорил ее отец? Куда он собирался отправить Шани?
К тетке.
В столицу, кажется?
Мих задумчиво почесал голову.
Ну, что ж, пусть будет столица. Что он – не доберется?
Обязательно доберется и Шани будет искать! Он любимую не бросит.
Руки есть, немного денег есть, заработать он может. А то и попросить? Может, приближенный чем посодействует? Ежели насчет столицы?
Мих еще немного подумал и решил, что надо. Пусть будет столица.
Шани, где ты, любимая?
Глава 8
Утро встретило меня жуткой головной болью.
Перестаралась вчера. Виски так ломило, словно в черепе обосновался крупный еж и пытался выбраться наружу, прогрызя мне голову изнутри. А попутно еще и иголками кололся, скотина такая!
Ы-ы-ы-ы-ы-ы-ы!
Корс сопел рядом, уткнувшись мне в плечо. Я осторожно переложила его на подушку, которую он тут же и обнял, а сама пошла одеваться.
Черное платье, черная вуаль, на платье – единственное дозволенное украшение – медальон с локоном любимого супруга.
Посмотрела, подумала… ну уж – нет! Гадость!
Или все-таки вернуть обратно? Люди привыкли к этому образу, его и надо воспроизводить. Спустилась вниз.
Там начинала налаживаться жизнь. Люди пришли в себя, обнаружили, что смерть откладывается лет на …дцать, а раз так – надо бы и завтраком озаботиться. И печи растопить, и воды принести, и…
Не вспомнили только про графиню. Это и понятно, кому она там сдалась?
Так что мое появление произвело фурор. Слуги оцепенели, глядя на меня, а хозяин постоялого двора, сидящий в кресле, поспешно подскочил, поклонился и затараторил:
– Ваше
