– А если бы мне не удалось вернуться, что бы случилось с моим телом?
– Ну… – Доктор поскреб подбородок. – Полагаю, мозг не дал бы ему обратиться в прах, поддерживал бы его своей энергией, ну а вы бы продолжали обитать в мире собственных грез. Хотя мы видали и похуже – когда сознание покидает еще живое тело. Наверняка вы слышали о зомби – этакое бездушное существо, лишенное разума.
Я тут же вспомнил безумного рядового Русова из дневника капитана Откина.
– А если мозг все-таки погибнет?
– В таком случае вы узнаете, есть ли на самом деле жизнь после смерти.
Доктор рассмеялся.
– Все это весьма любопытно, – задумчиво сказал он. – Надо поразмыслить над этим на досуге…
Он выключил диктофон.
– Что ж, молодой человек, это все, что я хотел от вас узнать. Теперь надо решить, как быть с вами дальше.
Доктор ненадолго задумался, а потом уверенно встал.
– Пойду соображу вам что-нибудь поесть. Вы, небось, проголодались?
Тут он был прав. Есть хотелось до коликов в желудке.
Доктор раскрыл дверь, но на пороге обернулся.
– И да, один момент! Тут повсюду дорогостоящее оборудование. Да и ваша рана еще свежа. Потому настоятельно не рекомендую вам покидать это помещение. Понятно? Я скоро вернусь.
Он ушел. Я же с наслаждением растянулся на кровати. Неужели этот кошмар закончится? Я даже закрыл глаза, предвкушая скорую развязку. И вдруг в голове раздалось четкое: «Беги!» – резко, как приказ командира. Я вскочил в постели. Это же она, ее голос! Но, посмотрев по сторонам, никого не увидел.
Взгляд упал на окно. Вдруг она там? Я отодвинул шторку и отпрянул. За ней оказалось круглое окошко, напоминающее корабельный иллюминатор, но походило оно на аквариум, в который влили молоко. Туман! Значит, я по-прежнему здесь!
Я вгляделся в окно. Разглядел совсем рядом большую армейскую палатку и стоявшую справа от нее бронированную машину на гусеницах, отдаленно напоминавшую БМП – ту самую, которую мы с Антоном видели в заброшенной части. Повсюду сновали люди в камуфлированной форме, в круглых касках и с автоматами. Один боец прошел совсем рядом, и я четко увидел у него на каске серебристую табличку с буквой греческого алфавита. Тот, словно почувствовав мой взгляд, обернулся. Я присел. «У человека, застрелившего Шуровича, на каске была такая же табличка! – припомнил я. – И те двое, что стояли у моей кровати, называли друг друга Пси и Каппа – также греческие буквы. Это же те самые военные, что застрелили Шуровича и Трошникова, а также стреляли в меня!»
Я снова осторожно выглянул в окошко. На этот раз заметил, что слева от палатки сложены какие-то мешки. У меня почему-то мелькнула странная мысль, что это – трупы. Я придвинулся ближе к окну и тут же отпрянул.
Это действительно оказались тела. Одетые в такую же, как моя, армейскую форму! Неужели это?.. Я прижался к иллюминатору, стер со стекла испарину от собственного дыхания, пригляделся… и узнал их! Это были Шурович, Провин, начкар и другие, а крайним, ближе ко мне, лежал Антон Трошников. «Среди них должен был лежать и я», – мелькнула мысль. И тут же возникла новая, тревожная: «А вдруг это произойдет? С чего я вообще взял, что меня отпустят домой? Да и что вообще оставят в живых?» – «Это все, что я хотел от вас узнать», – вспомнил я слова доктора перед его уходом, и они вдруг обрели иной смысл. Если ему больше ничего от меня не нужно, зачем я ему? А если этот доктор – один из тех, кто работал над проектом оживления фантазий, он, конечно же, не позволит, чтобы я рассказал об этом кому-нибудь еще. Ведь именно это пытался сделать капитан Откин, что кончилось для него цепью в подвале. Что же в таком случае ожидает меня? Смерть, темница или чего похуже?
Осторожно приоткрыв дверь, я выглянул. Коридор был пуст, в его центре по-прежнему сиял дневным светом выход. Бежать! Я поспешил к нему, выглянул наружу. Туман не позволял многого разглядеть – повсюду лишь равномерная, уже осточертевшая белая пелена. Бежать-то – это здорово… Но далеко ли я уйду один и без оружия в тумане и полном монстров лесу? К тому же вдруг я ошибаюсь? Что, если мне и правда не желают зла, пытаются помочь и потом отправят домой? Для начала нужно во всем разобраться. Я решил осмотреться в бункере.
Как можно тише, насколько позволяли предательски скрипучие кирзовые сапоги, я пошел влево по коридору, раскрывая двери. За ними я находил лишь крохотные комнаты, а в тех – какие-то приборы, компьютеры, шкафы с непонятными инструментами. Сомнений не было – это явно какая-то лаборатория. Добравшись до двери в дальней стенке коридора, я распахнул ее и оторопел: передо мной предстала небольшая кабина: большое лобовое стекло, под ним – приборы, кресло, рычаги… Выходит, это вовсе не бункер! Это огромная машина! Передвижная лаборатория! Я когда-то интересовался военной техникой, листал справочники и журналы. Однако ничего подобного не встречал ни в наших войсках, ни в зарубежных. Может, засекреченный образец?
Я внимательнее взглянул на приборы и рычаги. Что-то во всем этом было знакомое… И тут понял: да это же кабина танка! Просторнее и комфортнее, но в остальном все как на месте механика-водителя. В танковом полку по долгу службы мне не раз приходилось водить и Т-62, и Т-72, и Т-80, а также БМП, БТР, БРДМ и прочую технику. Я даже подумал вдруг: интересно, смогу ли завести эту машину? Но рисковать не стал.
Я двинулся по коридору в обратном направлении, попутно открывая оставшиеся двери, но находил за ними все те же крохотные, напичканные аппаратурой кабинеты. И ни души. Ближе к выходу меня ждал приятный сюрприз – оружейная пирамида, а в ней – несколько автоматов неизвестного мне образца. Зато среди них оказался знакомый мне «калаш». По всей видимости, они поставили сюда автомат Антона Трошникова. На нем не было магазина, однако тут же в пирамиде лежал мой пояс со штык-ножом и подсумком, а в том – патроны. «Ничего, теперь я им так просто не дамся!» – твердо решил я,
