Прежде чем это сделать, я решил по-быстрому пробежаться по кабинетам. Неизвестно ведь, сколько мне придется выбираться из леса. Вдруг тут есть какие-нибудь припасы и медикаменты? Наспех распахивая двери, я хватал все, что попадалось под руку: таблетки, бинты, ампулы – и распихивал все это по карманам. Затем заскочил на кухню. Увидев в холодильнике уставленные продуктами полки, я тут же схватил какую-то банку и, вскрыв ее штык-ножом, принялся жадно поглощать содержимое. Это оказалось что-то вроде маринованной фасоли. Мне показалось, ничего вкуснее я в жизни не ел! Сколько ж я пролежал без сознания?
Не успел я прикончить и половину банки, как мобильная лаборатория вдруг вздрогнула и стала медленно крениться на бок. Я бросился к ближайшему иллюминатору и увидел за ним мутную клокочущую жижу болота. Так вот почему машина остановилась! Сунув за пазуху несколько наугад схваченных из холодильника банок, я ринулся к выходу. Дверь оказалась довольно герметичной, воду не пропускала. Да только и меня выпускать не торопилась. Провернув до упора колесо замка, я навалился на дверь всем телом. Она слегка приоткрылась, по краям выступила вода и ручейками потекла на пол. И все, больше дверь не поддавалась. Видимо, во что-то уперлась.
Я без особой надежды пару раз пнул дверь и побежал к кабине. Там выхода и вовсе не оказалось. Неужели нельзя было что-то предусмотреть для водителей на случай эвакуации? Хотя какая может быть опасность у военных «ботаников»? Они же не для войны эту машину строили! Я несколько раз попытался снова запустить двигатель – безнадежно. Тогда, схватив автомат, в отчаянии принялся лупить прикладом по лобовому стеклу. После десятка ударов понял, что приклад разлетится быстрее: на стекле не оставалось не то что трещин, а даже царапин. Я развернул автомат стволом вперед и дал очередь. Стекло покрылось светлыми кляксами, но насквозь пули его не пробили. Бросив автомат, я опустился на пол, схватившись за голову. Стоило столько рисковать, чтобы вот так подохнуть в этом бронированном гробу?
Я обреченно смотрел, как, пузырясь, плещется за лобовым стеклом темная мутная жижа и ее поверхность ползет все выше. Под ногами заструились ручейки: вода просачивалась в приоткрытую мною дверь. Что случится раньше – я задохнусь или утону? Какая разница, ведь так и так – смерть!
«Быть может, и к лучшему, – подумал я. – Ведь, если полковник Светлов прав и после смерти мы отправляемся в собственное подсознание, я вернусь в розовый город. Я уже нашел туда путь. А там – она!» От этого стало как-то теплее на душе. Вера в жизнь после смерти – вот что испокон веков позволяло людям совершать героические поступки и жертвовать собой. Главное – как следует убедить себя, что земная жизнь – не конец, тогда и умирать легче, независимо от того, правда это или нет.
И только я примирился с неизбежным и решил, что дни мои сочтены, где-то неподалеку раздался скрежет отпираемого замка. Не веря ушам, я побежал на этот звук. «А вдруг это военные?» – мелькнула мысль. Я на миг остановился. Но лишь на миг. Плевать! Выберусь, а там видно будет. Может, и не пристрелят…
Звук доносился из кухни. Распахнув дверь, я увидел в потолке открытый люк, а за ним… ее! При виде этого милого личика, голубых глаз, длинных светлых волос я мгновенно позабыл, где и почему нахожусь, – просто стоял, как кретин, и восхищенно пялился на нее.
– Может, поторопишься, а? – привела она меня в чувства. – Машина вечно тонуть не будет!
– Ах да. Конечно.
Я забрался на столик – тот самый, на котором полковник Светлов готовил мне сонное зелье, забросил на крышу автомат и схватился за край люка. Попытался подтянуться – не вышло. Пальцы соскользнули с мокрой брони. Расстегнув китель, я сбросил на пол всю припасенную мною еду. Снова подтянулся. На этот раз более удачно: грудью навалился на крышу, ноги повисли в воздухе, поймал каблуком какой-то выступ, оттолкнулся и оказался на крыше. Тут я увидел, что мобильная лаборатория уже наполовину скрылась в мутной воде и продолжает погружаться.
– Бежим! – крикнула девушка, ловко перепрыгнув на кочку с торчащим из нее черным сухим стволом дерева.
Подбежав к краю крыши, я прыгнул следом, однако оказался не столь ловким – угодил в воду. Одной рукой держась за дерево, второй девушка поймала лямку моего автомата и подтянула меня к кочке.
– Откуда ты взялась? – воскликнул я, выбравшись на сушу.
– Все вопросы потом. Сейчас надо торопиться, – ответила она. – Идем.
Я с трудом поднялся, отряхнулся. Моя спасительница уже пошла, и я, хлюпая полными воды сапогами, заторопился следом, боясь потерять ее в тумане.
– Куда мы идем? – спросил я, догнав ее.
– Куда бы тебе хотелось?
– Ну… Выбраться отсюда.
– Вот мы и выбираемся, – сказала она, причем как-то грустно. – В километре отсюда находится дорога на Красновку. До поселка пешком часа четыре. Если в Красновке туман, не заходи туда. Иди дальше по трассе до тех пор, пока не увидишь небо. Тогда все кончится.
– Что?
Она остановилась и прямо посмотрела на меня. Я и сам понял, что вопрос тупой. Конечно же, кончится весь этот непонятный кошмар!
– Кто ты? – спросил я.
– Ты спрашиваешь, кто я такая или мое имя?
– Давай для начала имя.
– Как бы ты меня назвал?
– Лада, – пошутил я, рассматривая ее золотистые длиннющие волосы. Прямо как у героини моего любимого романа.
– Значит, я – Лада, – ответила она и, улыбнувшись, добавила: – А если как в «Царстве сказочных грез», то получается Адал. Верно?
– Ты тоже читаешь Сорога? – с восхищением воскликнул я. И тут до меня дошел смысл ее слов. Дело в том, что в романах Игоря Сорога, если человек перемещался в иную Вселенную, его имя произносилось наоборот – этакий опознавательный знак пришельца. – Почему Адал? Ты что, из другого мира?
– Не совсем. – Она как-то странно улыбнулась.
– В таком случае кто же ты, Адал?
Она посмотрела мне в глаза и покачала головой.
– Ты не поймешь. Или не поверишь, – тихо сказала она. – По крайней мере, пока…
Мы шли постоянно в гору. Она впереди, я чуть позади, восхищаясь каждым ее движением. Я думал о том, как в таком месте, полном смерти и безумия, в моей жизни могла появиться она? Иногда Адал останавливалась, смотрела по сторонам, говорила: «Нам туда» – и уверенно шагала дальше. Я удивлялся: как она ориентируется в тумане и откуда
