А сейчас и этот облик терялся, и происходило это буквально на глазах. На крышах домов, у подъездов, в подворотне – повсюду виднелись фигуры в черных плащах. Ведьмовство сновало и суетилось вокруг. Каждый колдун и каждая ведьма били себе под ноги посохом или клюкой, заунывно повторяя непонятные фразы проклятия:
– Бух… Бух… Бух…
То, что Егор с утра принимал за удары собственного сердца, оказалось работой ведьм. Удары отзывались болью в сердце, которое бухало так, словно увеличилось в несколько раз.
С каждым ударом зигзаги черной плесени, как змеи, разбегались от ведьмовских посохов в разные стороны, ползли по асфальту. Тролль отодвинулся и поежился от озноба, когда такая черная змея, вспоров асфальт, пробежала под его подошвами и заструилась зигзагами по ступенькам, карабкаясь по стене дома Огневых.
– Между прочим, у нас сейчас нет возможности ставить заклятия невидимости или заслоны незнания, а местные уже паникуют, – раздался женский возмущенный голос, и Бертилов, очнувшись и подняв глаза, как сквозь туман увидал расшитый золотыми рунами черный плащ Верховной ведьмы, которая мерила его внимательным прищуренным взглядом: – Что, тролль, совсем ослаб?
– Не-а, – Егор обвел мутным взглядом двор. – Просто сотня вот таких черных пугал в одном квартале, которые бьют палками и бормочут на латыни… Это слегка тормозит мою магию.
– У тебя не магия, а врожденное искусство наглого обмана, не обольщайся. – Даше Ивлевой явно доставляло удовольствие смотреть на Егора в таком состоянии. – Учти, мальчик, что через час в этом дворе людей быть не должно. А если кто-то не успеет уйти и пострадает, не вини потом Ведьмовство. Этот груз будет на твоей совести, если она вообще существует.
– Моя совесть – такой же мифический зверь, как и твоя, – огрызнулся Егор. – Нашла место для удара проклятием, Ивлева. Могли бы в чистом поле где-нибудь провернуть все это, людей не надо было бы из домов гнать.
– Есть такая штука у ведьм, как интуиция и чутье, – едко-сладким голосом заметила Дарья Романовна. – Тебе, балбесу, который сшибает затылком дверные косяки и после глотка приворотного зелья женится на ком попало, этого не понять. Великий дар должен был достаться кому-то другому, а не тебе. Кому-то, кто уважает ведьм и понимает, что такое видеть события заранее…
Егор, рывком вскочив со ступеньки, собирался высказаться на болезненную тему женитьбы, как вдруг фигура Верховной ведьмы в его глазах раздвоилась и уплыла в сторону, а сам он осел обратно, мотая головой.
– Никакого ведьмам уважения, – едва ворочая языком, просипел тролль, но Верховной ведьмы перед ним уже не было – та отошла и теперь ругалась с Гильсом Мурановым, размахивая руками.
– А ты понимаешь, что меня тоже смущают некоторые вещи, которые обнаруживаются в последний момент? – доносилось от вампира, на которого наскакивала ведьма. – Я тебе все гарантии дал, и вдруг выясняется…
– Я хочу, чтобы ему как следует объяснили! – Дарья Романовна почему-то ткнула пальцем в сторону Егора. – Потом все свалят на ведьм, и не помогут никакие гарантии. Мы рискуем, мы все на краю бездны. Наше проклятие уже сейчас весьма эффективно работает, и ваш хваленый тролль с таким трудом соображает, что даже людей не может толком вывести из этого района…
– Заткнитесь все, сейчас людей тут не будет, – решив не слушать перебранку, Егор закрыл глаза и принялся водить пальцем, беззвучно шевеля губами.
Он словно вязал ему одному видимые нити, направлял и приказывал. Люди, которые жили вокруг, неожиданно вспоминали, что им срочно нужно уехать, или их звали в гости родственники, случались авралы на работе. И они бросали все домашние дела, чтобы ринуться куда-то прочь.
Через десять минут Полина Рыжова выбежала из парадной своего дома, оглядев двор. Она знала, что ужасно спешит… Но куда и зачем?.. Кажется, одноклассник Сашка ждет у кинотеатра, пусть Полина и терпеть не может фильмов про Человека-Паука.
Скользнув взглядом по растрепанному парню в зеленой футболке и рваных джинсах, который, сидя на ступеньках, качался из стороны в сторону, она презрительно фыркнула, запахнула серебряную курточку и побежала через подворотню на улицу.
Егор только усмехнулся, вспомнив громкую романтическую историю Полины и Димки Ацкого, когда в последний момент собственная счастливая судьба показалась девушке важнее, чем сгинувший куда-то парень из тайного мира. Вспомнил – и тут же отбросил эти мысли вон.
Из подъездов окрестных домов продолжали выбегать люди. Они разве что мельком поглядывали на сидящего Егора. Выскочили и несколько ведьм, которые трясли головами и держались за виски.
– Людей! Людей нужно выгонять, а он нас пытается выгнать, Верховная! – взвизгнула одна из них, хватаясь за сердце. – Я вдруг вспомнила, что у меня на даче помидоры не скошены! Какая дача, если у меня ее нет, какие еще помидоры нужно срочно косить, да в октябре?! Разве он имеет право трогать наш разум?!
Взгляд Верховной ведьмы был крайне красноречив, и даже Темнейший погрозил кулаком Бертилову, когда тот с досадой поцокал языком и почесал в затылке.
– Промахнулся, блин, – пробормотал тролль, пожимая плечами.
Кто-то бесцеремонно толкнул его в спину коленкой, и он раздраженно обернулся, тут же глухо выругавшись, словно увидел привидение.
– Перестарался, симпатяга. Я чуть было не бросилась в Москву стирать твои дырявые носки, – бросила ему Лиля, которая выглядела совсем иначе с распущенными по плечам волосами. В руках у нее был такой же черный посох, как и у остальных. Рукоятку она обмотала тряпками, среди которых Егор узнал лоскут, отрезанный от его любимой рубашки.
Вслед за Лилей прошли другие ведьмы, в чьих взглядах вместо панического страха перед Мороком сквозили нескрываемое торжество и злорадство. Ведь давний враг был изнурен и собирался через каких-то пару часов покинуть мир живых.
– Слабовато, – негромко заявила одна из ведьм. – Я сразу очнулась и пришла в себя, смогла стряхнуть наваждение и опомниться. Совсем не так, как тогда, зимой.
– Морок уже не тот, – поддакнул ей ведьмак Шкурин, сощурив раскосые глаза и весело ударив посохом по асфальту.
– Плесень и завывания – это все, на что вы способны, эй, Ведьмовство?! – насмешливо отозвался Егор. – Смертельное проклятие я себе иначе представлял!
А вот людям вполне хватало даже ослабленного тролльского наваждения.
– Кино снимают? – обеспокоенно спрашивала у вампиров, стоящих во дворе, взволнованная женщина, накинувшая шубу прямо на домашний халат. – Не узнать наш двор, почернел весь. А какое кино, не в курсе? – Не получив ответа, она обратилась прямо к Бертилову, бросив на него растерянный взгляд.
– Спасибо за подсказку, значит – кино… – Егор вдруг глубоко вздохнул, поскольку другие идеи, куда отправить людей, у него закончились.
У тролля пестрело перед глазами, и он лишь отмечал про себя мутным взглядом: вот мелькание нежити, которая пронзала воздух, будто иголки плели из нитей невидимый узор, вот мелькают огни вампирских глаз и толпы ведьм в черных саванах…
