– Что вы тут делаете?
– Я получил твое послание и решил, что лучше отправиться навстречу. И правильно сделал, потому что иначе мы бы не поспели. – Он делает паузу, участливо рассматривая порез на моей щеке и свежую отметину на шее. – Рад тебя снова видеть, Марианна.
Похоже, он совершенно искренен.
– Я вас – тоже.
Это, пожалуй, самое сильное преуменьшение в моей жизни.
Однако ни на что другое уже нет времени, поскольку к нам подбегает один из людей Торина. Он удивленно смотрит на меня, и я сразу же узнаю в нем стража, который сопровождал Торина в день нашей помолвки. Похоже, мое появление радует его ничуть не больше, чем тогда.
– Мы должны спешить, сударь, – говорит он. – Остров потерян.
Торин показывает свое согласие кивком головы.
– Марианна, это Шарп, самый преданный из моих командиров.
– Приятно познакомиться, – заверяю я, однако он не обращает на меня внимания.
– Сударь?
– Ты прав, пошли.
– Погодите, – говорю я, оглядываясь. – А где Грейс?
– В безопасности, – отвечает Торин. – Помогает людям у меня на корабле. Я тебя к ней отведу.
Рука Торина поддерживает меня за спину, пока мы спешим к лодкам и поторапливаем остальных, однако я не перестаю искать среди них Бронна. Скоро сюда придет пожар, и его отсутствие тревожит меня. Если он сейчас не объявится, то не объявится уже никогда.
– За тобой еще были люди? – спрашивает Торин.
Я качаю головой:
– Это все, во всяком случае, с этой стороны острова.
Мы одинаково хмуримся. Потери будут огромны.
– Мы заставим его ответить за это, – говорит Торин, и, несмотря на обстоятельства, я воодушевляюсь.
Хотя я столько всего еще не знаю об этом человеке, он пришел на помощь. И это уже больше того, на что был готов его отец. Он – первый лучик надежды за очень долгое время.
Все уже на борту единственной оставшейся лодки. Шарп забирается, за ним Торин, однако я медлю. Торин протягивает мне руку, а когда я ее не беру, смотрит с неодобрением.
– Что стряслось?
– Там Бронн.
Между нами возникает взаимопонимание, поскольку Торин догадывается, что Бронн мне важен.
– Подождем.
– Сударь! – возражает Шарп.
– Я сказал, подождем.
Я киваю ему с благодарностью и взволнованно отворачиваюсь. Черный дым поднимается высоко, словно надеется закрыть собой солнце. Становится все труднее дышать. А может, это лишь мое сердце, отказывающееся биться спокойно по мере того, как беспокойство охватывает меня все сильнее. Я не могу потерять Бронна. Не могу. Я ведь только что снова его обрела.
Проходят минуты. Ничего. Только крики чаек над головой да рев приближающегося ада. Торин трогает меня за плечо:
– Марианна, мы должны отчаливать.
Я, словно не замечая его, всматриваюсь, мысленно призываю Бронна. Без него я не уйду.
– Если твой отец решит почтить нас своим визитом, мы погибнем все, – говорит Торин, подтягивая меня к себе, и я ненавижу его за то, что он прав.
– Бронн! – выкрикиваю я его имя в надежде, что он услышит меня. – Бронн!
– Он не придет. – На сей раз голос Торина звучит мягче.
На глаза наворачиваются слезы, не имеющие ни малейшего отношения к дыму, и когда я вижу расплывчатый образ, то думаю, что он мне мерещится. Но нет.
Бронн прорывается к нам, на каждом плече у него по телу. Я кидаюсь ему навстречу, Торин не отстает. Когда мы подбегаем, Бронн падает на колени, чтобы сгрузить ему одного из своих пассажиров. Человек без сознания и сильно обожжен. Торин поспешно подхватывает его.
– Что случилось? – спрашиваю я.
– Нашел Дэвиса и Плотву.
Я знаю, что Бронн был с ними обоими дружен, так что их гибель не порадовала бы его.
– Извини.
Он не реагирует.
– Подобрал их на пути обратно, и они меня задержали.
Забери две жизни, сохрани две другие. Возможно, именно так Бронн уживается с убийствами.
Больше мы не разговариваем. Время на это еще будет. Теперь все наши помыслы нацелены на то, чтобы убраться с этого обреченного острова. Как только мы оказываемся в лодке, Шарп садится на весла и увозит нас прочь.
Понимание того, что мы спаслись от пожара, лишает меня последних сил, и я склоняюсь на плечо Бронна. Он берет меня за руку, однако его пальцы замирают, когда касаются ожога на запястье. Я успеваю заметить взгляд Торина раньше, чем он отворачивается, и осознаю, что могут возникнуть сложности.
Закрываю глаза. Это меньшая из моих проблем. Четвертый уничтожен самым безжалостным нападением в истории Двенадцати островов. Все следы полей Йорена исчезнут, его любимый урожай превратился в пепел. Грудь ноет от горя. Болит так, словно я снова их потеряла, болит невыносимо.
Мало того что я не смогла никого остановить, по возвращении на «Деву» Густав донесет, что это я убила Клива.
Отец и раньше был зол, а это известие только подольет масла в огонь его ненависти. Четвертый остров – лишь начало. Сейчас меня беспокоит то, что он предпримет дальше.
16
Всего каких-то несколько недель тому назад я надеялась, что никогда больше не вернусь на Шестой остров, однако после проделанного путешествия даже зловещие низкие тучи и смертельно опасные скалы выглядят приветливыми. Хотя фрегат Торина во всех отношениях огромен, иногда он казался мне меньше нашего крохотного рифореза.
Оставив Четвертый догорать – вместо некогда ярких красок осталась одна чернота, теплившиеся остатки волшебства испарились, – мы доставили наших беженцев на Шестой, тогда как три других судна королевского флота отправились со своими пассажирами на Второй, Третий и Четвертый. Принимая во внимание бедственное состояние всех островов, беженцы лягут на них тяжелым грузом.
Большую часть времени я занималась ранеными. Корабельный хирург, с радостью принявший мою помощь, снабдил меня различными тонизирующими средствами и в избытке – вторым бальзамом. Поскольку главным образом речь шла об ожогах разной степени, второй бальзам особенно пригодился. Я стараюсь не
