– Ну что еще?
Недовольный, что его прерывают в такую минуту, Адлер готов снести башку бедному парню, и Тоби вздрагивает.
– Морские хищники, капитан. Замечены по левому борту.
Не знаю, чувствуют ли они мою боль, работают ли наши узы в обе стороны. Воспринимают ли они нападение на меня, как на себя? Я вижу, что Адлер в задумчивости. Ему не хочется пропустить мою пытку, но и перспектива разноса корабля в щепки морскими хищниками ему тоже не улыбается. Он посылает Тоби очень далеко и принимает решение.
– Продолжай, – обращается он к Миллиган. – Когда я вернусь, я хочу, чтобы она кричала. А что касается тебя, – добавляет он, обращаясь к Тоби, – оставайся здесь и смотри. Пора тебе закалять характер. – Тоби явно собирается возразить, чем только еще больше злит Адлера. – Или хочешь пойти со мной, чтобы тебя скормили хищникам? – Тоби мотает головой, глядя себе под ноги, Адлер смотрит на него с отвращением и поворачивается ко мне. – А ты тут без меня не слишком резвись.
И он уходит, оставляя нас с Тоби и Миллиган одних.
– Садись, мальчик, – говорит старуха. – И не мешай мне работать.
Тоби делает, что велят, стараясь не смотреть в мою сторону.
Миллиган не скрывает своего к нему отвращения.
– Никогда не думала, что на корабле может быть кто-то еще более бесполезный, чем ты, – поясняет она мне.
– Если считаешь меня бесполезной, почему бы тебе меня не развязать? Посмотрим, сможешь ли ты меня калечить тогда.
Сейчас, когда Адлер ушел, я снова пытаюсь привлечь ее внимание к фляжке. Потому что, если я не заставлю ее выпить, от моих ног сейчас ничего не останется.
– Должно быть больно, – говорит она, не соглашаясь на мое предложение, – когда родной отец хочет тебя вот так наказать.
– Должно быть, если бы он был моим настоящим отцом.
На лице Миллиган недоумение. Очевидно, Адлер не поделился своей историей с командой.
– Разве он тебе не говорил? Может, он тебе такие вещи просто не доверяет?
В ответ она сильно бьет меня в живот, так что я задыхаюсь и больше не могу разговаривать. Другого шанса у меня не будет.
– Воды! – ловлю я ртом воздух.
Она усмехается в ответ и берет мою фляжку, точно, как я и надеялась.
– Пить хочется, да? Мне тоже. Тяжела у нас работенка. – Она дразнит меня фляжкой. – Не против, если я угощусь? Поскольку мы, кажется, не спешим.
Я совсем не против. Впервые со смерти Грейс во мне просыпается бойцовский дух. Я слежу, как Миллиган откупоривает фляжку, принюхивается к ее содержимому и пьет, косясь на меня, будто уничтожение моего рома для нее – продолжение пытки. Я изображаю отчаяние, чтобы она ничего не заподозрила, и это заставляет ее выпить все до последней капли. Миллиган вытирает рот рукавом и отрыгивает. С безжалостной улыбочкой снова подбирает молоток, готовая возобновить мои мучения, но на ее лице почти сразу же появляется сомнение. И вот уже ее тошнит, она хватается за горло в тщетной попытке выплюнуть яд. Миллиган тянется ко мне, в ее глазах крик о помощи, но я связана и ничего не могу сделать – даже если бы хотела. Упав на колени, она бросает на меня последний изумленный взгляд и валится на пол.
Я перевожу дух. Эстер подарила мне шанс. Но путы мои крепки, да и в комнате есть кому меня убить.
С тех пор как я покинула «Деву», Тоби подрос, вытянулся, будто на дыбе. Он вынимает кортик, нервно смотрит на распростертую на полу Миллиган и делает шаг в мою сторону.
– Тоби…
Я понятия не имею, каковы его намерения. Такой же тихий, как всегда, ничего не говоря, он подходит ко мне, и я забываю, как дышать, когда чувствую на запястьях холодное прикосновение клинка. Через секунду путы рассечены надвое, и Тоби нагибается, чтобы освободить мои ноги.
Почти без улыбки он вкладывает нож мне в руку и молча выходит из комнаты.
23
Красться по «Деве» незамеченной не составляет для меня большого труда. Я занималась этим с тех пор, как научилась ходить, хотя никогда еще не делала этого в такой спешке. Однако мне почти никто не мешает. Единственные две Змеи, которых я встречаю, мне знакомы, и потому, когда мы вступаем в схватку, я наношу удары аккуратно, стараясь вывести их из строя, но не убить. Хотя я успеваю обернуть пальцы тряпками прежде, чем покинуть пыточную Миллиган, те места, которые раньше были защищены ногтями, пронизывает боль. Но я превозмогаю ее. Теперь меня ничто не остановит.
Осторожно приподняв крышку люка и выглянув на палубу, я понимаю, почему вокруг меня так тихо. Вдали маячат морские хищники, явно направляясь в нашу сторону, поэтому все руки сейчас заняты тем, чтобы привести «Деву» в движение. Бронн привязан к бизань-мачте, его прогулка под килем временно отложена. Адлер выкрикивает команды своим матросам так, будто та смертельная опасность, в которой они оказались, это их вина.
Даже отсюда я вижу, что Бронн избит, но не понимаю, находится ли он в сознании. Играя лезвием, я ловлю солнечный луч и направляю зайчик ему в лицо. Он открывает глаза, раздраженно ищет источник света, и, заметив меня, не может скрыть облегчения.
Я выбираюсь из люка и уверенно иду по палубе в направлении Адлера. Большинство матросов слишком заняты, чтобы заприметить меня, но те, которые реагируют, не верят своим глазам и слишком потрясены, чтобы что-то предпринять. Когда меня видит Рен, он выдерживает мой взгляд и отвечает коротким кивком и быстрой улыбкой. Я заслужила его уважение.
– Адлер! – кричу я человеку, которого раньше называла отцом. – Пора нам с этим покончить раз и навсегда.
Теперь все головы поворачиваются в мою сторону, и самым изумленным оказывается Адлер. Он не ожидал, что я на такое способна.
Двое палубных матросов бросаются вперед, чтобы помешать мне, но он рычит:
– Оставьте ее!
Ребята отшатываются, будто он их ударил. Они слышат его ярость, как и я.
