Я сидела за столом в своей палатке и пыталась переварить полученную, за последнюю неделю, информацию. Отказ Одина помочь означал только одно: гибель целого мира, где процветает сообщество гуманоидов, и не очень, но пока еще здравствует, табун разумных единорогов. Но, к их сожалению, мир Ольх не имел территориальной ценности для Асгарда и вообще, мягко говоря, из-за отшибности своего нахождения, никому нафиг был не нужен, кроме его жителей, и, походу, меня. Наверное, это такой синдром мессии — спасать всех, кто попадется под руку, даже если сама не вышла ни рожей, ни способностями. От ведьмака нахваталась. Кто виноват, что его заботливая бабушка не только навязывала внуку кофты, носки, но и свою точку зрения да систему моральных ценностей?!
Йорвет неожиданно дал страшного храпуна, с шумом выдохнул воздух и перевернулся на другой бок, одноглазым лицом ко мне. Даже после свадьбы, зная, что я могу увидеть его шрамы, любимый отказывается при мне снимать страшную, грязную бадану, и спит прямо в ней. На моей подушке! На постельном белье с «Hello Kitty»! Из белоснежной она превратилась в грязно-желтую, с пятнами многообразного происхождения! И размазывает еще своей красной тряпицей рисунок, оставляя полосы плохой, дешевой средневековой краски на хорошей бязевой наволочке!!! У-у-х, ушастая падла-а-а-а!!!
От неожиданно нахлынувшей злости захотелось подойти и резко сдернуть засаленную тряпку, и натыкать ею прямо в наглую скуластую морду, как нагадившего кота. А потом еще за волосы оттаскать, и в портки острым тощим носом засунуть, типа, это ты не видишь одним глазом, как разбрасываешь их по всей палатке, а я-то все замечаю, когда прибираюсь! После свадьбы всегда ожидаешь попасть в сексуальное рабство, а по факту оказываешься в бытовом. А одежда?! Вечером по шмоткам можно понять, в каком порядке у меня мужик доходит до кондиции «домашнего» настроения. Сначала, сразу у входа, стоит оружие, затем валяются разбросанные сапоги, куртку с легким доспехом всегда можно нашарить на полу, затем штаны на стуле, подштанники с портками обычно, из-за потно-засоленного, а от того не сгибаемого, состояния, припаркованы у кровати, и последней, на деревянной спинке всегда валяется рубаха. Утром эта матрешка собирается в обратном порядке, и уже у выхода стоит не Йорвет, почти ласково обнимающий полусонную любимую, а суровый лидер скоя’таэлей, считающий, что я слишком назойлива со своими «телячьими нежностями».
Если взять тетрадь и написать в ней все маты мира, то получится краткий пересказ того, что творилось в моей душе. Со злости я принялась долбить по экрану мобильника, почти продавливая дисплей до состояния трещин, и больно ударила себя по уху, когда приложила к нему динамик. Я знала только одного товарища во всем мире, способного мне немного помочь. Легенды вообще говорят, что где-то есть мужик, который не только не создает проблем, но и помогает решать твои. Мне же, увы, попадались только те, кто участвовал в этом изречении частично — либо не причиняли неудобств и не помогали их разруливать, либо вписывали с размаху в глобальную задницу и немного разгребали ту часть неприятностей, что с ними была связана весьма условно.
Ехидный женский голос сообщил, что абонент совсем не абонент. Уже шестой раз я звонила Локи, и, была уверена, трикстер просто от души надо мной издевался. Сначала вместо звонка проходили короткие гудки, типа, такого номера не существует, но я-то точно знала, что мобильный заряжен какой-то магией Лафейсона, и связь, скорее всего, осталась. Моя догадка подтвердилась, когда на третьей попытке я дозвонилась в Караганду. На четвертый раз телефон басовито спел: «О боже, какой мужчина!», а на пятый, в последний раз, трикстер просто сбросил звонок. И сейчас вот, пожалуйста, снова игнор…
Хорошо быть Локи. Сказал: «Я устал», и ушел в ночь, весь такой гордый, обиделся. Телефон отключил, на связь не выходит. А мне такой фортель не выкинуть. Единственное, на что я могу рассчитывать, так это: «Ты куда пошла? Ведешь себя, как ребенок! Истеричка! Не ори, дура!»
Я нашарила взглядом очередную портянку, заброшенную запасливым Йорветом под кровать. И все-таки, смерть Ромео и Джульетты в один день — это всегда прекрасный финал. Их точно не сожрала бытовуха. Правильный Ромео должен уметь поджигать избы и шугать коней, чтоб Джульетте было чем заняться. И борщ Ромео не отказывался есть, только на том основании, что я бухнула туда случайно всю пачку соли… Ну, перестаралась, с кем не бывает? Меня в этот момент отвлекли думы о будущем! О том, что Эмгыр вдруг потребовал выдать ему всех живых бывших командиров бригады SS, простите, Врихед, дабы казнить каждого из-за склонности к фашизму. Естественно, Саския, в подчинение которой подались скоя’таэли дружным строем, сказала что-то в стиле: «Хуй-то там плавал» и в свою очередь потребовала официально признать, что смерть короля Демавенда была подстроена Нильфгаардом. Тут Радовид решил, что он тоже не последний человек, и насел на Императора с требованием срочно сдать ему долину Понтара от земель Ла Валетов до Вергена, а Хенсельт вдруг объявил, что будет жениться на Мэве и Ривию забирает в качестве приданного.
Охреневший от такого расклада Эмгыр сразу же сообщил, что черные скоро пересекут Понтар и Редании срочно нужно сдавать Новиград и Оксенфурт, пока лысина короля еще блестит. Францесска своего хозяина поддержала и попросила небольшой кусочек, километров на триста, карты, дабы увеличить территорию Дол Блатанна. Отрезав часть Аэдирна, разумеется. А если Хенсельту не жалко, то и парочку его гор тоже. Узнав, как идут дела, откуда-то с Севера, подавая признаки жизни, Хенсфортская лига выдала что-то в духе: «Вы там все совсем с ума сошли, ребят?» и очень срочно объявила, что таким макаром устроит всем южным соседям экономическую блокаду, объявит санкции и монополию на золото, а там живите, как хотите.
В общем, на фоне стабильного, но уже такого привычного, пиздеца, отступившего в свои родные пенаты, местные короли начали грызться между собой с новой силой. Вцепиться в глотки им не давало только одно: в этом мире было грустно со стоматологией и не у каждого из власть имущих были душевные силы держать в порядке, без цинги и пародонтоза, зубы. Впрочем, был еще портал между мирами, о котором никто не забыл и в важности его охраны монархи точно пришли к единодушному мнению.
