Мы вышли на проплешину леса солидных размеров, где в тени деревьев отдыхало штук десять людей и еще столько же эльфов. В центре поляны уныло поскрипывала на ветру единственная повозка, которую, по идее, должна была тягать лошадь, но это недоразумение, больше смахивающее на пони-дистрофика, за благородного скакуна считаться не могло и вообще поражало тем фактом, что пока еще не сдохло, хотя сухонькая костлявая старушка уже деловито точила косу в паре метров от этого несчастного создания.
Увидев нас, от группы эльфов отделился высокий, темноволосый мужчина, и чем быстрее он приближался, тем четче я видела знакомое лицо. Карие, с желтизной, глаза, раскосые и умные, скользнули по мне без особого интереса. Прямые, черные и давно не мытые волосы разметались по лицу, местами прикрывая мягкие черты лица и слабо заметную татуировку на шее, засалились от дальних походов. О, он даже обзавелся небольшой косичкой… Ах, Киаран-Киаран, ты ничуть не изменился. Эльф повернулся к моей спутнице и, видимо, из вежливости говоря на всеобщем, спросил:
— Кто это? — та смутилась и пробурчала себе что-то под нос. — А ты оружие у нее искала? — снова ответом ему был смущенный трепет едва различимых слов. — Учишь вас, учишь, а толку? — начал злиться эльф.
— Спокойней, Киаран, нет у меня ничего колюще-режущего! Ей богу, только рюкзак, но, в принципе, им можно повалить на землю, а дальше запинать насмерть…
Эльф прищурился и внимательно на меня посмотрел. Его почти кошачьи глаза отразили одновременно опаску и интерес.
— Мы знакомы?
Я уж хотела было возмутиться, типа, ты чего такого обкурился, что своих не узнаешь, но тут до меня докатила вполне логичная, но запоздалая мысль. Как всегда, все самое важное и то, что, буквально, находится на виду, я упускаю и в рассказе, и в общении. Дабы подтвердить, что рожа моя при переходе не изменилась, я недоверчиво прикоснулась к лицу проверяя, что нос все еще не мой, а какой-то немного орлиный и как будто бы ломаный. Да, так и есть. Мне оставалось только вздохнуть и попробовать соврать что-нибудь правдоподобное, включая генератор случайного подбора слов:
— Я раньше жила во Флотзаме. Там вашего брата поименно знают почти все.
Эльф кивнул, удовлетворенный таким объяснением, и жестом показал в сторону остальных беженцев-путешественников:
— Если тебе по пути с нами, то присоединяйся. Но давай без глупостей. Завтра к полудню будем в Вергене.
Я обреченно вздохнула и поплелась к группе людишек, проклиная в мыслях Локи за его противный характер и любовь к разного рода конспирациям.
Была еще одна причина, кроме спасения ведьмака, по которой я явилась сюда. Но это пока еще была тайна, которую разглашать лишний раз даже вам я не имею права. Видите ли, при ее раскрытии меня могут грохнуть весьма опасные твари, причем — просто для профилактики и на всякий случай. А жить я люблю, люблю ходить своими ножками и разглядывать мир своими глазками. А потому Локи, обладая изощренно-садистским умом, поменял мое лицо на первое, какое попалось в журнале мод. И наложил заклятье, по которому я сама не могла сказать никому, что Аника, которая была тут два года назад — это я.
Комментарий к Глава 0. Вместо пролога. Возвращение блудного попугая.Qued anseo – Кто здесь?
Que suecc’s, dh'oine? – Что случилось, человечешко?
====== Глава 1. Факты и домыслы. ======
Только преодолев Махакамские врата, я смогла выдохнуть с чувством полного спокойствия. Оно, конечно, сопровождали меня сплошняком знакомые, да только они об этом были не в курсе, а потому держались отстранено и не жаждали вступать в продолжительный конструктивный диалог. Не думаю, что за мое отсутствие эльфы шибко подобрели, осознали глубину греющего их души веками расизма, поголовно раскаялись в содеянном и принялись дружно любить людскую расу. Нет, мы, проклятые Dhʼoine, навсегда остались врагами великих Aen Seidhe. Просто, как я поняла из разговоров, встреча и сопровождение беженцев были приказом Саскии, против которого эльфы идти не решались. Апогеем нашего общения стали неопределенные взгляды друг на друга: Киаран явно чувствовал, что где-то в моих попытках докопаться до него в простом женском желании потрепаться был подвох, а упрямство, с которым я активно намекала на флотзамскую тюремную барку и ангелов и вовсе заставляли эльфа ежиться и чуть ли не крутить пальцем у виска.
Сдавшись под властью обстоятельств, я прекратила мучать правую руку Йорвета, и остаток пути до Вергена провела в глубоких раздумьях о своем глупом желании получить все и сразу – почет и уважение, которые были два года назад. Вышло все строго наоборот: я получаю ничего и постепенно, но зато могу начать все с чистого, так сказать, листа. И в том числе не исключаю возможности найти себе какого-нибудь нормального мужика. Но только не Йорвета, нет.
Верген остался самим собой и был великолепен в своей исполинской простоте и суровом каменном минимализме. Никаких тебе архитектурных изысков, никакого ампера* и готики — только строго кривые линии, только хардкор и замысловатый рисунок горных пород. Зная, что в жизни есть только три вещи, действительно стоящие внимания – семья, деньги и хорошее дело (именно в таком порядке) – краснолюды, предпочитали все делать с простой еврейской логикой, не заморачивались за изящество и грацию, предпочитая строить сразу и на века, чтоб потом не перестраивать каждые сто лет. Поэтому и город был им под стать — сплошная скала, на скорую руку превратившаяся в город, выдолбленная на теле Матушки Природы с любовью, заботой и максимальным комфортом для себя, любимых, бородатеньких.
С другой же стороны, после воцарения Саскии, мечтавшей построить общество равенства, именно в Вергене впервые на моей памяти, начали уживаться и более современные постройки. За время моего отсутствия новая столица Аэдирна разрослась, расширилась и распласталась по горной долине, подминая под себя все доступное к реновациям пространство. Помимо коренных вергенцев, чьи предки проставили штампик местной прописки чуть ли не с самого основания города, в город подалось много представителей самых разных сословий, народов и культур, отчего округа скорее напоминала кучу общежитий при Университете имени Патриса Лумумбы**. Только вместо негров и азиатов везде шныряют остроухие, бородатые, низкорослые и бледнолицые, пропитые лица, с печатью толерантности. Суровая такая, я бы даже сказала «навязанная», дружба народов.
На скорую руку распрощавшись со спутниками и узнав, где же, собственно, обитает чародейка Трисс Меригольд из Марибора, я принялась бродить по слегка поблекшим в памяти, но все еще знакомым, улочкам города, припоминая, что
