— Да уж, — я мысленно пригрозила скоя’таэлю кулаком. — Не так страшен мужик, как его самомнение. Попадись мне, сволочь остроухая, я тебе приведу ушки к стандартным размерам! И второй глаз выколю, в воспитательных, блин, целях, чтобы по сторонам не смотрел! — подруга закончила заклинание и собрала руку в кулак, прекращая изливать магию в окружающее пространство. Я хмуро посмотрела на Трисс. Злиться на чародейку бессмысленно, я-то знаю, что Йорвета хрен переспоришь, но могла бы хоть намекнуть, что эльф в курсе моих дел. Кстати. — Как Геральт? Ты его уже видела?
— Да, — ответила магичка задумчиво. — Вчера я его осмотрела, проверила, насколько сильно ты ему всыпала. Оказалось, Дикая Охота заблокировала ему часть воспоминаний. Он думал, очевидно, что вообще никогда от них не сбегал и лучше друзей у него, естественно, нет. Бабник! — вдруг вспылила Трисс. — Он даже про меня забыл, представляешь?! Я с ним разговариваю, а он изо всех сил делал вид, что незнаком со мной и видит в первый раз. Даже пытался затащить в постель!!! — задыхаясь от негодования заводилась подруга. — Зато про Йеннифер не забыл! Думал, что они просто расстались и она уехала в какой-то очередной Тир на…
— Спокойствие, только спокойствие, — голосом Карлсона выговорила я. — Мы ему еще раз булыжником по голове стукнем, и он всё вспомнит.
— Не стоит. Я сняла блок еще ночью, — горестно сообщила чародейка. — Но эльфы связали его на всякий случай, чтоб когда он проснулся — не буйствовал.
— Если Геральт еще прибывает в искусственной реальности и готов убивать во славу Короля Дикой Охоты, то когда мы выберемся из палатки, то услышим чудный аккомпанемент умирающих скоя’таэлей, — констатировала я.
— Пожалуй, ты права, дорогая. Он действительно был каким-то совсем агрессивным и не похожим на себя, — согласилась Трисс и помолчала, разглядывая меня. Я нарушать тишину тоже не хотела, физически ощущая, как кожа на губах стягивается и срастается обратно.– Кстати, ты знаешь, что к тебе вернулось именно твое лицо? Ты осталась такой же, какой я тебя запомнила.
— Угу, — я подняла прядь своих волос и придирчиво оглядела. Тёмно-коричневые, как полагается по исходным данным. — О, ты и дырку в зубе заделала? Спасибо, — я посмотрела в уставшие глаза Трисс и стыдливо спросила, понимая, что опять едва сдержала в себе эгоистичное чудовище: — Ты сама-то как? Сильно устала?
— Я почти на нуле в плане магии, — чародейка снова прилегла рядом. — Но в любом случае лучше, чем ты. Мне кажется, все в этом мире чувствуют себя лучше, чем ты. Правда. Представляю, что ты пережила вчера, — мы снова помолчали. — Теперь Геральт с нами, что ты будешь делать дальше? Вернешься домой?
— Вот уж хренушки. Теперь я должна разобраться с двумя вещами. С наступающим на вас апокалипсисом и своей личной жизнью, — я снова села, ощущая, что сейчас это сделать намного проще, чем десять минут назад. — Трисс, у меня к тебе есть длинный рассказ. Крепись, нытья будет много.
Магичка села напротив, удивленно оглядев меня с головы до ног, скрещенных по-турецки. В тесноте палатки оказались почти рядом, достаточно близко, чтобы я могла поведать чародейке… нет, всё же, близкой подруге, о том, что показал мне Дух. Смутные, зыбкие и совсем отрывочные воспоминания того, чего даже никогда не случалось… со мной и Йорветом. Я не знала, как описать своё состояние и шок, в котором прибывала, идущем в равных пропорциях с убежденностью, что видение было реальным. Я точно помнила, что этот эпизод с детьми должен был случиться годков через двенадцать от сего момента, но так, будто бы он уже остался в далеком прошлом. Трисс сначала мне не верила и пыталась списать на бред. Но поняв, что я абсолютно серьезно настроена доказать правдивость, пару минут размышляла про себя о чем-то, а потом, видимо, уяснив и уложив в своей голове весь этот бред, ужаснулась. Меригольд бледнела, зеленела, вскрикивала от удивления, но продолжала слушать мою околесицу, с трудом сдерживаясь от комментариев. Едва прозвучало последнее предложение, полное констатации факта, что я просто свихнулась и надо заканчивать общаться с разными Духами, магичка рассеяно уставилась на меня и неожиданно прижала к себе. Крепко, с нежностью, как мать, оглаживая спину и успокаивая.
— Маленькая моя, — шептала подруга, прижимая к себе. — Малышка моя несчастная, — если во время рассказа я держалась, чтобы не разреветься, то сейчас почувствовала, как начинаю всхлипывать и вот-вот затоплю палатку своими слезами. — Золото драгоценное. Почему всегда достается тебе, а? Ну, не плачь, милая, я с тобой.
— Думаешь, это правда? И дети, и Йорвет…- я совсем разрыдалась, давясь слезами и не в состоянии выговорить что-то членораздельное.
— Представления не имею. И даже не догадываюсь, можно ли проверить. Но я обязательно найду способ это выяснить! — пообещала Меригольд успокаивающе. — Держись, моя хорошая. Всё наладится.
— Что мне делать, Трисс? — заикаясь, пробормотала я.
— Расскажи Йорвету, — категорично заявила подруга. — Только… поделикатнее. Не в лоб.
— Представь: поведаю я ему сей эпичный рассказ, а что с того? Опять от меня сбежала последняя электричка…- тихо напела я.
— Если это все окажется правдой, то надо искать виновного. Самое страшное преступление — эксперименты со временем. Это приближает Рагнорек на целые тысячелетия, — Трисс отпустила меня и подхватила за плечи, легонько тряся. — Но… это такой шанс. Исправить многое. На твоем месте я бы тихо и мирно все выяснила, нарожала бы новых детей Йорвету или уже тому же Локи…
— А старых я куда дену?! — обижено надулась я.
Несмотря на все мои пострадывания и стоны, я живу ровно той жизнью, которой хотела, и имею именно те проблемы, которые намерена была в ней иметь, а тут оказывается, их могло бы и не быть, а были бы другие проблемы, которые я иметь пока еще не намерена. Как-то так. И вот как мне к этому относиться?
— Аника! Трисс! — услышала я бодрый голос, едва выбралась из палатки. Мы с Трисс решили, что не смотря ни на что жрать нужно по расписанию, да и вообще, еда повышает уровень гормона счастья в организме и выбрались на свет божий, опасливо проверяя, что друг никого ненароком не прибил по случаю своего пробуждения.
— Геральт! — я со всех ног, невзирая на остатки мышечной боли, рванула к ведьмаку, прыгая на друга и стискивая в теплых, крепких объятиях. — Как ты? Это ты вообще? Как чувствуешь себя, старый ворчун?
— Я. Точно, я. Память вернулась благодаря Трисс. Она прочистила мысли и освежила голову, — ведьмак на радостях покружил меня на месте и чмокнул в щеку, уколов щетиной. — Йорвет мне рассказал, что тут творилось ночью. Спасибо, — серьезным голосом проговорил Белый Волк, поставив меня на землю
