Это был долгий день. Тяжелее в моей жизни была только защита своего эго от посягательства родственников, которые всегда бьют без промаха по самым больным местам: «Почему не замужем?»; «Когда кавалера заведешь?»; «Найди хорошую работу!»; « Ты уже взрослая!» и так далее. Там вообще фиг знает, чего ожидать от этих тётушек и дядюшек, которые уже почти прожили свою жизнь и согласны прожить до кучи твою, а ты сидишь, весь красный, потому что посылать матом этих людей мама запрещает, и точно знаешь — эльфийский отряд спасать твою шкуру не явится. В принципе, и с Дикой Охотой я не была в этом уверена, потому что Йорвет, как бы, смылся и не планировал как-то рисковать собой или товарищами ради какой-то там Dh’oine, но до последнего надеялась, что он придет и защитит меня.
Он всегда приходит. Если это в его зоне доступа.
====== Глава 12. Обрывки разговоров. ======
ах если б всё начать сначала
я б снова выбрала тебя
чтоб с радостью и наслажденьем
опять тебе испортить жизнь©
з.ы. Привет всем, кто в танковых войсках
Оrfainne* – Чужак. В названии фанфика “orfainnа” заранее определяет и принадлежность Аники к ЖЕНСКОМУ полу. Внимательней к Сапковскому и его словообразованию в Старшей Речи, господа! Вспомните про этот дисклеймер прежде, чем тянуть свои ручки к “публичной бете”
Самой страшной пыткой, которой я подвергалась за всё время существования этого бренного тела, было воскресание в несусветную рань. Именно воскресание, потому что бодрым подъемом это назвать сложно. Никогда не угадаешь — то ли ты недоспал, то ли, наоборот, переспал, то ли просто отлежал себе всего себя, прожеванное состояние утреннего пробуждения всегда присутствовало. Но сегодня случился апогей. Поняв, что вроде бы уже не сплю, я поняла, что глаза открываться просто отказываются. Веки как будто прижали друг к другу суперклеем и они просто не могли подняться и показать мне окружающий мир. Но это было еще полбеды. Даже лежа в тепле, на чем-то относительно мягком и не раскрывая глаз, я ощущала, как всё тело ужасно ноет, представляя собой один сплошной синяк. Болело абсолютно всё от кончиков волос и до ногтей на ногах включительно. Вроде бы, я упала всего лишь пару раз — это нормально и даже, по-своему привычно, с моей-то неуклюжестью, а болят даже те участки меня, о существовании которых ваша покорная слуга и не догадывалась до сего момента. Лодыжка, как самая нагружаемая вчера часть тела, опухла так, что нога едва-едва помещалась в носок. Губы чесались, верхняя челюсть ныла, а нос я и вовсе боялась щупать, потому что уже тепло пальцев заставляло его предупреждающе саднить. В таком состоянии лежать было равносильно просьбе Степы Лиходеева расстрелять, а желающих, как вы понимаете, в округе может бродить слишком много. Поэтому я, совершая над собой титанические усилия и напрягая волю, села. Мозг, мгновенно включая двигатель внутреннего страдания, сразу же загудел, ударяясь боками о черепную коробку. Он просто отказывался воспринимать информацию, обрабатывать её, держать себя в тонусе, или, хотя бы, просто определить «Где я?», «Что я?» и «Какого, собственно, хуЯ?». Как-то плоховато я выгляжу для живого человека.
— Очнулась? — раздался совсем рядом голос магички. Трисс развалилась около меня, разглядывая нити тканевого, невысокого и грязного потолка. Ага, мы в палатке. Отлично.
— Дороу… Где мы? — сразу перешла к делу я, решив, что хуже, чем есть, уже быть не может.
— Ты не помнишь? — удивилась чародейка. — Ах, да, ты же упала в обморок, и Йорвет тебя сюда принес, — ой, как мило, блин. А он сам где? — Мы в лагере Фаоилитиарны, Железного Волка. Слышала о нем?
— Легендарный предводитель скоя’таэлей, — припомнила я. — Это тот, у которого от лица осталось одно название?
— Ага, — согласилась чародейка.
— А почему мы не в деревне?
— В Штейгерах случилась резня, — с ужасом сообщила чародейка шепотом. — Йорвет говорит, что перерезали всё население деревни. Даже собак. И Тузика тоже! — она всхлипнула. — Собственно, эльфы решили, что это Дикая Охота так позабавилась, поэтому… Ладно, это потом. Как ты себя чувствуешь?
— Как будто навернулась с телевышки, — призналась я. — У меня болит даже то, что в теории не может болеть — там нет нервных окончаний. Я вот думаю, может, пойти хлебнуть яду и не мучатся? — пошутила я и тут же прикусила язычок, понимая, как это кощунственно звучит, особенно, после новости про Штейгеры.
— Не говори глупостей, пожалуйста. У меня осталось немного магии, — чародейка тоже села, разминая затёкшие плечи. — Давай я немного тебя полечу. Ложись и постарайся не двигаться.
Я послушно улеглась обратно, радуясь официальной возможности находиться вновь в горизонтальном положении. Существовать сидя было тяжело — голова кружилась, как будто я только сошла с сумасшедшей, неконтролируемой карусели. Магичка, хриплым голосом произнесла нечто, издалека напоминающее латынь и, кашляя, сварганила маленький, желтоватый огонёк на ладони, разливающий приятное тепло по палатке. Приложив руку к распухшей лодыжке, она провела рукой вверх, вдоль туловища, не давая заклинанию погаснуть, прикасаясь языками пламени к коже, но не обжигая, а только согревая. В лодыжке защипало до противного щекотно, но боль и опухоль сразу решили, что делать на мне больше нечего и отступили.
— Ты сказала Йорвету, где мы, — не спросила, а утверждала я, глядя за магией Трисс. — Как ты это сделала?
— Я дала ему это, — рыжая свободной рукой залезла в карман и достала маленькую, гладкую гальку, едва заметную в хрупкой женской ладони. — У него есть такой же. Это переговорное устройство. Мы почти всё время держали связь, — призналась подруга, проверяя, как я реагирую на её слова. — И он, и я понимали, что с Дикой Охотой не справиться в одиночку. Йорвет решил убить двух зайцев — переманил Исенгрима на нашу сторону и смог отбиться от всадников.
— А мне вы забыли сказать, да? — лениво обиделась я. Предательница, блин. А я ей сочувствовала, думала, у ней там и вправду беда, диарея одолела и она страдает, из последних сил сдерживая себя от чрезмерного удобрения ландшафта! А она в кустах с проклятым эльфом скайпилась! Говорили мне: не бывает женской дружбы, бывает мирное сосуществование! Если две-три бабы и держаться группами, то только чтобы в минуту опасности собраться в одну мега-супер-бабу размером с хрущевскую девятиэтажку и привести одного-единственного мужчину, который порешает все их проблемы! Тьфу, блин!
— Йорвет запретил что-либо
