— Он твой однокурсник?! — поразилась Тонкс. Как же она раньше не знала об этом?!
— Я же тебе вроде рассказывал, забыла? — улыбнулся Ремус. Тонкс пожала плечами, хмурясь.
— Когда?
— Да года два назад. Я тогда в Хогвартсе преподавал. Помнишь?
— Что преподавал, помню, конечно… — задумчиво ответила Тонкс.
— Видимо, это у тебя защитная реакция организма сработала, — Тонкс взглядом попросила объяснить, но Люпин не понял, и она пояснила вслух:
— То есть? Что ты имеешь в виду?
Он явно не горел желанием рассказывать во всех подробностях, но Тонкс наседала.
— Мы болтали у меня в классе, ты тогда в Хогвартс заходила, а тут влетел наш драгоценный двойной шпион и стал крыть меня трехэтажным матом за то, что я за зельем к нему не сходил.
— Снейп? Матом? — не поверила Тонкс.
— Еще каким. Удивительно, что ты забыла. Хотя, и правильно. Не нужно такое девушке запоминать.
— Интересно все-таки, чем Дамблдор его в Орден заманил…
— Ты, кстати, знаешь, какие слухи ходят об Альбусе? — чуть тише произнес Люпин.
— Нет… — Тонкс прищурилась. — Слушай, ты занят? Зайдешь к нам на чай?
Четыре года в училище аврората закончились для Тонкс сильным разочарованием: работа, к которой она приступила весной, оказалась неожиданно скучной. На задания ее не пускали — молодая, неопытная, тем более девушка, а перебирать бумажки в кабинете было выматывающе неинтересно. Коллеги утешали, что так только первый год, но что такое год, когда тебе двадцать два? За окном лето, а ты торчишь целый день в кабинете, где даже окна ненастоящие. Причем погоду они показывали отвратительную. Как поговаривали в кулуарах, это была идея какой-то фифы из свиты Министра. Плохая погода, мол, стимулирует людей к работе. Словом, Тонкс проклинала все, не понимая, как ее вообще угораздило пойти в авроры. Полная растерянность проявилась и в ее поведении. Все падало из рук, билось и проливалось. А такое уважения у коллег не добавляет.
Все изменилось, когда в одно летнее воскресное утро Ремус, зайдя на очередной чай, плавно перетекающий в обед, прямо спросил, не хочет ли она присоединиться к тайному обществу Дамблдора. Тонкс ошарашенно посмотрела на него, а потом соскочила со стула и бросилась кружить седеющего оборотня по комнате.
— ДА! КОНЕЧНО, ДА! — смеялась она так громко, что из своей комнаты вышла миссис Тонкс и, сверкнув черными глазами, спросила, уж не сделали ли ее дочери предложение руки и сердца?! А то она быстро наглеца вышвырнет за дверь — и не самым легальным заклинанием. Люпин смутился, а Тонкс засмеялась пуще прежнего. Правда, все члены Ордена Феникса стали на время нежеланными гостями в доме Тонкс, но у нее ведь была крошечная съемная квартира.
Оба родителя не одобряли вступление единственной дочери в ряды подпольщиков. Но если отец не высказывал это в открытую, то Андромеда Тонкс, в девичестве Блэк, не смущалась в выражениях, сравнивая Нимфадору с ее родной теткой. Та, мол, тоже вся горела желанием попасть в ряды приспешников Воландеморта. Тонкс краснела, белела, синела и еще больше ругалась с матерью, но в Орден все-таки вошла.
Зато тут она нравилась всем. Вернее, почти всем. Каждое появление Снейпа — а он присутствовал не на всех собраниях — сулило Тонкс новую дозу унижения. Он словно выбрал жертву и раз за разом цеплялся к ней. Причем бил он всегда точно по самому больному.
Пару раз Люпин догонял готовую разрыдаться Тонкс у порога и извинялся «за коллегу», а один раз для приватной беседы Тонкс увел в кабинет Дамблдор. Альбус долго гладил ее по плечу и просил не обращать внимания на поведение Северуса, у которого после возвращения Волдеморта сильно испортился характер. Тем более, сейчас лето, учеников нет и пар спускать не на кого. В завершение беседы Дамблдор вынул из кармана мантии петушка на палочке и протянул Тонкс. Она взяла и чуть не выронила, когда петушок в руке обратился в волка. Дамблдор подмигнул, а Тонкс призадумалась.
В результате необъявленной войны со Снейпом она сильно сдружилась с Блэком, постоянно встающим на ее защиту, и еще больше сблизилась с Люпином. Кингсли относился к ней с уважением, что Тонкс очень льстило — положение в Министерстве у него было очень высокое; Грюм был снисходителен, хоть и ругал за то, что она стала невыносимо рассеяна и неуклюжа; Молли и Артур были приветливы и душевны, с остальными же Тонкс ограничивалась вежливыми приветствиями.
Ситуация накалилась, когда на одной из встреч встал вопрос о том, чтобы установить дополнительную охрану у зала с пророчествами. Тонкс предложила себя на эту роль, она ведь все равно работает в том же здании. Снейп, как всегда, начал ставить ей палки в колеса, но в какой-то момент предложил прерваться на кофе. Молли Уизли, отвечавшая за кухню, в тот раз отсутствовала, и обязанность возложили на Тонкс. Она старалась, но одно резкое слово Снейпа — и она уронила левитируемый поднос с чашками на пол и растянулась рядом сама.
— А теперь, господа, оцените ту опасность, которая ждет зал с пророчествами, если между рядами всю ночь будет бродить это магическое недоразумение, — привычным тоном произнес Снейп.
— Северус, такие методы недопустимы, — осуждающе сказал Люпин, поднимая совершенно пунцовую Тонкс.
— Зато показательны.
— В следующий раз просто вылей кофейник на голову этому говнюку, — прорычал Сириус.
— Следующего раза не будет, — бросила Тонкс и убежала на улицу.
Она чувствовала, что на этот раз сдержаться не сможет точно, а плач на людях входил в топ смертных грехов от Андромеды Тонкс. Ей-то было легко держать себя в руках, а Тонкс откуда-то выпал яркий темперамент и запредельная эмоциональность. Андромеду ужасно раздражало, что та могла разрыдаться на пустом, по ее мнению, месте. В конце концов, в доме установилось правило: слезы — только на свою подушку. И так, чтоб в коридоре слышно не было.
Спустя четверть часа Тонкс вернулась на Гриммо, 12. Совершенно спокойная. Обсуждение еще не закончилось, но график дежурств волшебники составили. Тонкс к этому заданию решили все-таки не привлекать.
Следующая встреча Ордена выдалась немноголюдной и короткой. Люпин календарно отсутствовал, Артура вызвали по работе, Снейп просто растворился в воздухе, как обычно, ни с кем не попрощавшись, а Молли утащила Грюма с Блэком в подвал, разбираться с очередным тайником родителей Сириуса. Тонкс смотреть на это отказалась — настроение у нее было поганое, и она отправилась наверх к гиппогрифу. Ей нравилась это красивое, гордое и глубоко несчастное существо. Однако в пролете второго этажа она услышала шум откуда-то из библиотеки. Подняв палочку, она осторожно двинулась на звук и вошла в просторный зал, заполненный высокими стеллажами.
— А, это вы… Я думала, вы ушли.
Снейп держал в руках толстенную книгу, и Тонкс была готова поклясться: он выглядел смущенным или даже растерянным. Причина,
