Снейп вернулся в свои комнаты ближе к отбою, принял душ и даже помыл голову, но вместо того, чтобы лечь, засел в кабинете проверять стопку эссе четвертого курса. Работа была механической, ни на что более серьезное и творческое у него не было настроения.
В одиннадцать вечера в дверь постучали. Этого-то он и ждал.
— Не заперто.
Дверь чуть приоткрылась, но посетитель не решался зайти.
— Смелее. Я жив и относительно здоров. Нет, не лежу на полу в луже крови, а сижу за столом во вполне естественной позе.
— Теперь я точно не зайду! — послышалось из-за двери. — Мне окончательно стало стыдно…
— Так и будем разговаривать через дверь?
— Извините, что я так поздно, — Тонкс нерешительно вошла. — Не могла вспомнить, во сколько тут отбой, чтобы не просчитаться, а потом боялась идти, вдруг вы уже спите.
— Я ждал вас, Нимфадора, — он напряженно смотрел на нее, по-прежнему сидя за стопкой пергаментов.
— Почему вы решили, что я приду? — несмело спросила она.
— Я бы удивился, если бы вы не пришли. Присядете?
— На стул для нарушителей порядка? — и Тонкс уселась на край стула по другую сторону стола.
— Я почти никогда не предлагаю присесть учащимся, которые приходят на отработки.
— Ну, мне же вы внушения за этим столом не раз делали, — она положила ладони на потертую столешницу и опустила голову, боясь смотреть ему в глаза.
— Вы умная девушка, а иногда чудили похлеще полных идиотов. Я списывал это на ваш страх перед недружелюбным преподавателем и хотел таким образом надоумить вас сменить профориентацию, — Снейп говорил на удивление спокойно, едва ли не с ностальгическими нотками, без тени агрессии в голосе. — Я думал, куда вам в авроры, если вы дрожите как лист на ветру перед преподавателем.
— Колдомедик из меня вышел бы чудовищный, так что выбора не было, — кончики ее волос стали ярко-оранжевыми, но взгляд она по-прежнему прятала и, помолчав немного, пояснила: — Чтобы взять после СОВ зелья, мне нужен был повод. А единственные более или менее подходящие дисциплины, для которых они необходимы — это аврорат и медицина.
— Об этом вы никогда не упоминали. Я не знал… — тихо произнес Снейп.
— Простите, что устроила это на Гриммо…
— Вы не виноваты. Боггарты способны вытащить наружу даже то, о чем человек не догадывается.
— Нет, — покачала головой Тонкс. — Я знала. Я же правда всю осень об этом думаю. На каждом собрании, да и не только. Вы — единственный из всего ордена, кто действительно рискует. Остальные только треплют языком да помалкивают в тряпочку вне дома на Гриммо. А вы… я не представляю, каково вам приходится рядом с… Сами-Знаете-Кем… Один раз в сентябре вы не пришли, я тогда не выдержала и пробралась в школу, чтобы убедиться, что все хорошо. Убедилась, но подходить к вам не стала, конечно… — она наконец подняла голову, и их взгляды встретились. Лицо Снейпа, как всегда, ничего не выражало, но отступать было уже поздно, тем более, он молчал и, кажется, не собирался нападать. — Я увидела вас на первом собрании, когда они решали, как забрать Гарри от тетки, и что-то как будто переключилось внутри. Вот так — она щелкнула пальцами. — Словно очнулась. Я несла с Рэмом какую-то чушь, чтобы не думать о другом… Как же я могла столько времени даже не вспоминать о вас. Я ведь весь седьмой год храбрилась подойти к вам и сказать, что… вы мне сильно небезразличны, но так и не решилась.
Снейп как-то горько усмехнулся.
— Ошибаетесь, Нимфадора. Вы решились.
Тонкс непонимающе моргнула.
— Я очень виноват перед вами, и ни одному моему поступку нет морального оправдания.
— Что? Не понимаю вас… — она удивленно смотрела на него во все глаза.
— Тонкс, — после долгой паузы проговорил он. — Я даже не знаю, с чего начать.
— Погодите… — догадалась она. — Вы что, подчистили мне воспоминания, да?
В ответ Снейп красноречиво промолчал.
— Но… зачем?
Снейп продолжал молчать. Сказать это вслух он просто не мог и поэтому ждал. Она должна была догадаться. Немая сцена длилась довольно долго.
— Погодите-погодите! — Тонкс изменилась в лице, ее осенило, отчего кончики волос резко посветлели. Снейп чуть улыбнулся, наблюдая эти метаморфозы цвета, и Тонкс стало совсем не по себе. — Я боюсь сказать это вслух, вы же с грязью меня смешаете, если я ошиблась.
— Забыли, что разговариваете с легилиментом?
— То есть говорить вслух уже необязательно?..
— Необязательно.
Тонкс зажала рот рукой, в шоке глядя на Снейпа, а тот снова замолчал.
— Но… но зачем? Зачем? Так лучше сотрите мне и это воспоминание, тогда уж…
— А сейчас вы подумали глупость, Нимфадора. Но я в любом случае больше никогда не прикоснусь к вашим воспоминаниям.
Тонкс снова ненадолго ушла в себя, а потом спросила.
— Это из-за вашего вмешательства у меня такая каша в башке, и я вечно как контуженная на всё натыкаюсь?
— У вас всегда была эта черта, но да, думаю, мои действия все сильно усугубили. Нельзя было лезть так глубоко.
— И насколько… «глубоко» вы залезли?
— Три года.
У Тонкс от шока брови поползли вверх.
— Вернее, стирать пришлось около четырех лет, но в первый год эпизодов было все-таки немного.
Она смотрела на Снейпа и не могла поверить, а тот снова умолк, ожидая ее реакции.
— Не может быть… Насколько… мы были близки? — не в силах сидеть на месте, она встала, обхватила себя руками, прошлась по кабинету и, отвернувшись, спросила с вызовом и недоверием — три, вернее, четыре года — это слишком большой срок: — У нас был секс?
— Да, — негромко ответил он.
Тонкс обернулась и пораженно молчала несколько секунд.
— Не может быть… — не поверила она, хотя… черт возьми, ее безумно тянуло к нему всю осень. Несопоставимо с тем, что она чувствовала тогда, в шестнадцать лет, словно тело помнило, а голова — нет. И до Тонкс начали доходить масштабы его вероломного вмешательства в ее жизнь и мысли. Она потерла нос и едко спросила: — И что, это было так паршиво, раз вы предпочли Обливиэйт?
— Тонкс!
— Охренеть, простите. Я пять гребаных месяцев места себе не нахожу, белею в прямом смысле слова, — она дернула за короткие волосы на голове, — когда вы появляетесь на Гриммо и когда опаздываете. Чувствую себя
