На маленьком столике стояла длинная бутыль с прозрачной водой. Цири проглотила горькую слюну и вопросительно взглянула на Эредина.
— Повернись ко мне спиной, — ответил он, круговым жестом повторив приказ и дернув подбородком в сторону стола.
Цири опешила. Что, здесь, сейчас!? Пусть только попробует, пусть только попытается, тварь остроухая, она ему горло перегрызет, даже со связанными руками…
— Высшей Речью ты всегда владела посредственно, — поднял бровь Эредин и повторил медленнее: — Я попросил тебя повернуться.
— Размечтался, — сверкнула глазами Цири, в пику ему ответив на общем. - Да только попро…
Она со всей дури лягнула его ногой, когда Эредин развернул ее спиной к себе. Эльф одним движением наглухо застегнул комбинезон, чуть не придушив узкой горловиной.
Пока Цири кашляла, он отошел на пару шагов назад.
— Невероятное самомнение, — насмешливо усмехнулся Эредин, картинно покачав головой. — Жаль, беспочвенное.
Чертов эльф так и не сменил шарманку с тех самых пор, как впервые встретил ее на Тир на Лиа. Он сам себе не надоел? Интересно, он и там собирался ее с такой кислой миной оплодотворять? Или хотел рядом эльфку подложить, чтобы не так мучиться?
— Если у кого в этой комнате раздутое самомнение, так это у тебя, — прошипела Цири. — Неужели сам не видишь, что в западне?
Эредин пожал плечами и прошелся взад-вперед по комнате. На стене была вылеплена эмблема в виде капель и слоганом «We believe in a better world». Цири заметила, что в ножнах у эльфа покоился ее вакидзаси.
— Не моему миру грозит гибель, — пожал он плечами, налив в стакан воды. Цири не совсем поняла, о чем он, но списала фразу на непомерное эго собеседника, — Но ты права: в этот раз твои путешествия стоили жизни многим достойным Aen Elle. Куда достойней тебя.
Цири молчала, пиная ножку стола и борясь с искушением дотянуться до взрывчатки и взорвать себя вместе с ним.
— Я и не надеялся, что тебе есть дело до чужих жизней, — подытожил Эредин. — Так что ты хотела мне поведать?
Он пододвинул к ней наполненный до краев стакан с водой. Цири насупилась и отвернулась.
— Тебе не выбраться из этого мира без помощи «дхойне».
Густая изморозь на стекле мешала увидеть, что за ним, но Цири чудилось мельтешение чего-то, летающего кругами. Эредин подошел к окну и задумчиво забарабанил по нему длинными бледными пальцами.
Цири ожидала возмущенной тирады о превосходстве эльфов, но он не спешил ничего ей доказывать.
— С чего ты взяла, что твои сородичи смогут нам помочь? — наконец спросил Эредин.
Потому что так сказал Адам? Потому что волны, окружившие мир — творение не природы, но человека? Так много ему, впрочем, знать не нужно.
— Я видела, на что они способны, — уклончиво ответила Цири.
Еще Цири не упомянула о том, что видела, как погибает мир Ольх. Интересно, что останется от высокомерия Эредина, когда его мир обратится в пыль?
— Ты видела, на что они способны? — эхом повторил Эредин, всматриваясь в ледяной узор.
Здание вот-вот обрушится, а он все упражняется в риторике?! Цири демонстративно фыркнула. Эредин взглядом дал понять, насколько бестактным счел этот ответ.
— Я не знаю, что видела ты, — отчеканил он. — Но могу показать тебе, что видел я.
Он схватил ее за шиворот и потащил куда-то, с бешеной, вызванной не то фисштехом, не то ни с того с сего нахлынувшей яростью, силой.
Однако волок он ее недолго, и они остановились у комнаты, из которой и исходил тот самый гнилостный душок. Стоило двери распахнуться, как душок превратился в разъедающую глаза вонь.
Цири почувствовала острый привкус рвоты в горле и начала судорожно глотать воздух ртом, но это ее не спасло. Изуродованные тела эльфов лежали в прозрачных стеклянных гробах, выставленных в ряд, как кровати в доме милосердия. Некоторые из них горели красной надписью, и рядом с ними на полу образовались лужицы.
«Electrical malfunction. Reserve batteries exhausted, please recharge».
У некоторых эльфов были отрезаны ноги, у других руки; череп лежащего ближе ко входу эльфа разрезан надвое. Не меньше пары десятков трупов, а то и больше. Цири закрыла глаза, и Эредин тряхнул ее, оттянув назад волосы.
— Полюбуйся на то, что сотворили твои сородичи, — сказал он. — И ты еще глупее, чем я думал, если считаешь, что с тобой не сделают то же самое.
Еще одного эльфа вспороли, как свинью на скотобойне: разрезали от паха до горла и вытащили внутренности. В увечьях виднелась филигранная медицинская точность, почти бережная аккуратность разрезов.
Кто мог такое сотворить?!
«Придется провести пару дней в лаборатории», — вспомнила Цири слова Адама. Нет, Адам никогда бы не позволил сотворить с ней такое… Но кто-то же отрезал ноги и руки ему самому?
Цири отогнала эти мысли прочь. Ей необходимо доверять в этом мире хоть кому-то, и Адам подходил на эту роль намного лучше всех остальных.
— Ты поверила сказкам своего новоиспеченного дружка о том, что тебя ждет другая участь? — словно прочитав ее мысли, спросил Эредин. — Решай сама, Zireael, на чьей ты стороне. Придется выбрать меньшее из двух зол.
Цири подумала, что на это ответил бы Геральт. Зло — это зло. Меньшее, большее, среднее — всё едино, пропорции условны, а границы размыты.
— Знаешь, что говорил мне один dh’oine куда достойней тебя? — ответила Цири. — Если приходится выбирать между одним злом и другим, я предпочитаю не выбирать вовсе.
Эредин картинно улыбнулся, свернув мелкими белыми зубами.
— Давно не слышал большей чуши, чем эта. В жизни не существует легких решений, Zireael, — менторским тоном ответил он. — Оправдывать неспособность их принять псевдоморалью — редкостная трусость.
Обвинение стало для Цири последней каплей. Кто он такой, чтобы называть Геральта — Геральта! — трусом?! Она извернулась, пытаясь вырваться из его хватки, невзирая на все больше усиливающуюся боль в боку.
Эредин даже не старался ее удерживать, и когда Цири вырвалась, то собрала все силы на то, чтобы плюнуть ему в лицо:
— И в мыслях не было перед тобой оправдываться, — Цири набрала в легкие побольше воздуха, чтобы сказать как можно громче, — Но, видимо, ты не очень хорошо владеешь всеобщим, поэтому повторю на тебе доступом языке: a d’yeabl aep arse.
Она
