Малейшее движение, скольжение плоти по плоти отзывалось в нем почти болезненным возбуждением. Если он сейчас же не окажется внутри нее, то нейросистема перегреется и откажет, не в силах справиться с гиперстимуляцией. Словно уловив эту мысль, Цири притянула его к себе и жадно впилась в рот.
Дальнейшее Адам помнил смутно. Только то, что часы упали с прикроватного столика, разбившись вдребезги, еще - бешеную пляску собственного пульса на внутреннем дисплее и ощущение податливого и горячего, как раскаленная ртуть, тела. Ощущение времени сменилось нарастающим по экспоненте чувством, неумолимо приближающимся к вершине.
Оргазм, словно битой, выбил из головы все мысли, и на некоторое время в черепной коробке наступила блаженная пустота. Цири тяжело дышала под ним, и вид у нее был немного пришибленный. Адам по-джентельменски перекатился на бок, окончательно сбив влажные от пота простыни.
— Это был твой первый раз? — обреченно, заранее зная ответ, спросил он.
Цири молчала. Адам вздохнул и затянулся.
— Не первый, — упрямо сказала она.
Ей нужно либо перестать врать, либо научиться это делать. Адам повернул голову и смерил ее внимательным взглядом.
— Ну, может, с мужчиной первый, — нехотя призналась Цири.
От таких откровений он чуть не закашлялся, но это объясняло ее чувствительность к оральным ласкам.
— Честное слово, — Адам слегка коснулся губами ее виска, смахнув пальцем прилипшую пепельную прядку, и виновато продолжил: — если бы я знал, устроил бы все по-другому. Свечи там… Вино… Вся эта мишура.
Да если бы он знал, черта с два подписался бы на такую ответственность.
— Виски и чипсы тоже неплохо, — пробормотала Цири, попытавшись устроиться у него на груди, чему мешали разъемы внутренних систем. Только напавшая сонливость заставила ее проигнорировать неудобства.
Он наблюдал за ней, поглаживая кончиками пальцев, пока та не уснула мертвецким сном, свернувшись клубочком и улыбаясь. Во сне она выглядела уставшей и страшно довольной, будто первой пробежала эстафету.
Последний раз так беззаботно и быстро заснуть у него получилось лет десять назад. Примерно тогда же в его кровати последний раз засыпали девушки ее возраста.
Адам еще долгое время таращился на темный потолок. С такого ракурса он напоминал безбрежный черный океан.
Комментарий к Against the Tide (Адам)
Здесь должны были быть примечания и объяснения, но автору было лень. Потом как-нибудь дополню (ага, лол).
Беременности Цири в этой работе не будет, сразу предупреждаю)
========== Transgenic (Цири) ==========
Из глубокой дремы Цири вырвало желание справить нужду. В самый мертвейший час ночи; за арками окон еще ни намека на рассвет, и темнота рассеивалась только тусклым светом от вывесок стоящих напротив зданий. Цири перевернулась с одного бока на другой в надежде, что нужда пройдет как-нибудь сама по себе, и ей не придется топать по холодному полу через всю гостиную.
Адам спал по стойке «смирно» — неудобнее позы представить трудно — крепким солдатским сном.
Цири улыбнулась в темноте недавнему воспоминанию. Невинность давно тяготила ее не меньше, чем попытки на нее посягнуть — ну, теперь никто не сможет отнять то, чего больше нет.
Все свои представления о первой близости с мужчиной Цири почерпнула из романов Анны Тиллер, которые старательно прятала в тайнике под кроватью в Каэр Морхене, и из красочных рассказов у костра. В первых обещали «фейерверки умопомрачительного наслаждения», во вторых страшным голосом рассказывали о пятиминутке слез и крови на грязном стоге сена.
Цири вздохнула и потянулась, вытянув затекшие руки к изголовью кровати. Тело приятно ныло, как после хорошей стычки.
Больно было. Не «словно копьем пронзили», как обещали, но вполне себе чувствительно: когда Адам раскрыл ее браваду, Цири уже пыталась, сцепив зубы, уползти по влажным простыням к изголовью кровати.
«А, единственное, что может языком мужик — чепуху молоть, — как-то ночью шепнула ей Мистле, сверкнув мелкими зубками, — у них в постели одна забота: навалиться и совать свои причиндалы куда ни попадя».
Врала как сивый мерин, светлая ей память. В мастерстве Адам ничуть не уступал — а если спросить Цири в самый пик действа, то и во многом превосходил — саму Мистле. После его ласк дела мигом пошли на лад. Настолько, что теперь в Цири зудело острое желание повторить.
Это как с перцовкой или фисштехом — в первый раз кашляешь и морщишься, во второй за уши не оторвать. «Надеюсь, мне не придётся каждый раз перед этим делом два часа пялиться на Люка Скайуокера, — ужаснулась Цири, перевернувшись на другой бок. — Да и сколько про него фильмов могли наснимать?».
Нет, все-таки нужда сама по себе никуда не пропадет. Цири села на кровати и вытянула ноги, взглянула на покрытую синяками кожу — особенно паршивый на голени оставил туманник — и поежилась от пробежавшего по коже сквозняка. Сделав глубокий вздох, встала с кровати.
О чем тут же пожалела.
— Песья кровь! — прошипела Цири и плюхнулась обратно на кровать, повернув ступню к себе.
Кровавое пятнышко очертило круг вокруг вонзившегося в бледную пятку осколка. Водные часы, курва их мать, которые они опрокинули со столика в пылу действа!
— Что случилось? — сонно спросил Адам.
— Да ничего, до свадьбы заживет, — выдохнула Цири.
Будет она его еще из-за занозы будить — водой промыть, и дело с концом.
— Чьей свадьбы?.. — переспросил Адам.
— Спи, — махнула рукой Цири.
Адам натянул одеяло по самую шею и послушно закрыл глаза. Не так уж в комнате и холодно, чтобы так укутываться. Забавный — знал бы только, насколько ей безразличен его механический облик; напротив, она видела в блестящих черных мышцах свою прелесть.
Ранка оказалось до противного глубокой; Цири поковыляла в сторону уборной, оставляя за собой след из красных капель.
Покои у Адама хоть и были обставлены с лаконичным вкусом, но показались Цири пустоватыми: ни боевых трофеев, ни гобеленов, ни шкуры какой — из декора только антикварные часы и нагроможденные на друг друга коробки из-под непонятно чего. Жилища явно не касалась женская рука — судя по тому, что Адам второй стакан под выпивку искал битых десять минут, не первый год.
Цири толкнула плечом стеклянную дверь в уборную, ступив на холодный и скользкий мрамор, который, видимо, давно не видел тряпки. Нажала на кнопку выключателя. Раздался короткий щелчок, шипение, но свет не загорелся.
Когда Адам включает приборы, все и всегда работает; в ее присутствии не работает решительным делом ничего.
Полумрак вкупе с холодом подействовала на Цири удручающе. Надо было бы на себя хоть что-то накинуть, но леший его знает, куда она одежду вчера закинула.
