Одно только здание охраняли, по самым скромным оценкам, около пятидесяти вооруженных до зубов солдат. Под конвоем Эредин и Карантир прошли через аркообразный коридор, на стенах которого висели картины, если судить по мученическим лицам изображенных на них людей, религиозного содержания.
Стоило эльфам отворить дверь и войти, как Таггарт поднялся им навстречу и сердечно пожал руку сначала Эредину, потом Карантиру. Он выглядел лет на шестьдесят или около того: слегка впалые щеки, аккуратный аристократический нос, широкие и высокие брови. У него было подвижное лицо, черты которого казались чересчур выразительными, как у актеров, слишком долго игравших на публику.
- Это вас нам нужно поблагодарить за свое спасение, господин Таггарт? — спросил Эредин, заняв предложенное место за столом.
На мраморе стоял постамент с распятой человеческой фигурой. Люди любят мучить своих божков даже больше, чем те любят мучить их. Кажется, они называют это: «по образу и подобию».
Какое-то время Таггарт молча изучал их лица, прежде чем ответить:
— В первую очередь вам стоит поблагодарить идеи гуманизма, господин Бреакк Глас.
Родовое имя dh’oine никак не давалось: вместо Bréacc Glas получалось что-то вроде «Бреаглас». Эредин улыбнулся церемониальной скромности Таггарта:
— За наши апартаменты — тоже?
Таггарт засмеялся. Карантир мало участвовал в разговоре, полностью погрузившись в мысли собеседника. Еще немного, и люди сочтут его немым.
— За это вам стоит поблагодарить «Фронт человечества». Ну, и пожертвования вам сочувствующих, — Таггарт слегка улыбнулся, — или симпатизирующих. Мы проводим их через наши счета — за неимением у вас собственных.
Какая бы сумма там ни была, можно не сомневаться, что половины уже не достает.
— Я благодарен, — наклонил голову Эредин. — Премного благодарен. Но чем мы заслужили такую щедрость?
Таггарт поднялся из-за стола и поправил очки. Прошелся по комнате, выдерживая паузу, и наконец остановился перед окном, рассматривая открывающуюся на озеро панораму.
— Господин Бреакк Глас, — сказал он хорошо поставленным голосом, — ваше появление в нашем мире пришлось на один из самых трудных моментов человеческой истории. Поворотных моментов.
Таггарт сделал звучное, как гонг, ударение на последнем словосочетании. Эредин “натянул” на лицо маску внимательного слушателя.
— Ваше появление — никак не случайность, я совершенно уверен в этом, — голосом человека, не сомневающегося ни в одном своем слове, сказал Таггарт. — Ваше появление — знак для всего человечества. Сигнал тревоги, если хотите.
Сигнал тревоги, ха. Сигнал к бегству, если взглянуть на Хэнша.
— Как вы считаете, господин Бреакк Глас, — вкрадчиво спросил Таггарт, — какой главный грех человечества? Почему Земля выглядит так, как она выглядит? Почему мы медленно и верно убиваем самих себя?
Эредин придал своему лицу задумчивое выражение. Посредственность? Глупость? Низменность стремлений и желаний?
«Высокомерие, — подсказал Карантир. — Он хочет услышать от тебя — высокомерие».
Надо же. Aen Elle в подобном упрекнуть куда легче.
— Высокомерие, — не стал спорить Эредин.
Таггарт широко улыбнулся.
— Именно, — с отеческим благодушием похвалил он эльфа.
Интересно, ведает ли он, что как минимум в пять раз младше собеседника?
— Именно, — повторил Таггарт. — Мы возомнили себя всезнающими. Единственными во Вселенной. Ваше появление — напоминание о том, как далеко человечество ушло от своих истоков, как оно невежественно в убеждении, что знает все.
Разговор — если его можно так назвать — принимал форму проповеди, словно Таггарт настолько привык к монологам, что не мог вынести двусторонности обычной беседы. Таггарт выдохнул и оценивающе взглянул на Эредина, прежде чем спросить:
— Вы верите в Бога, господин Бреак Гласс?
Даже Карантир, опешив, вышел из транса и уставился на Таггарта.
— Верю ли я в богов? — изумился Эредин, прежде чем ответить со всей искренностью: — Боги существуют вне зависимости от того, верю я в них или нет. Я — смертный. Они — боги.
— Вот что я называю скромностью, — снисходительно кивнул Таггарт. — Которой человечеству и стоит поучиться. Мы не верим ни во что, кроме материализма, — но, как оказалось, все наши знания и выеденного яйца не стоят.
Таггарт сделал выразительную паузу, ожидая от Эредина какого-то одобрения. Тот неопределенно кивнул в ответ.
— «Фронт Человечества», — продолжил Таггарт, — защищает людей от слепой технократии. От движения в темноту под эгидой «нового будущего». Защищает сам замысел природы от человеческих амбиций.
Хоть один тезис, с которым он солидарен.
— Защищать природу от человеческих амбиций — похвальная задача, господин Таггарт, — согласился Эредин. — Всецело ее разделяю.
Таггарт усмехнулся. Вряд ли он не уловил иронии — политик походил скорее на лжеца, нежели на глупца — но предпочел сделать вид, что не уловил.
— Мы на одной стороне, господин Бреак Гласс. Вашим эльфам нужен голос, и я готов вам его обеспечить. Но и моим идеям нужен ваш голос, и я надеюсь, вы не откажете мне в любезности их озвучить.
Из кармана шерстяного костюма раздался вибрирующий писк. Таггарт, извинившись, взглянул на экран и близоруко прищурился, читая содержимое.
Карантир забарабанил железными пальцами по столу. Эредин вопросительно взглянул на поджавшего губы мага, но тот только покачал головой. Таггарт положил телефон на стол экраном вниз, и вновь сосредоточился на них:
— Я так сожалею о том, что произошло с вами, Карантир, — он перевел взгляд на железную руку. — Но поверьте, вы — далеко не первая жертва этих мясников. Расскажите мне, что привело вас в наш мир?
«Предоставь историю мне», — попросил Карантир.
— Сюда случайно забрела одна из дочерей Aen Elle — Zireael. Заблудшая, потерянная душа, не способная контролировать свои разрушительные способности, опасная как для себя самой, так и для окружающих.
Поразительно, сколько различных форм может принимать правда.
— Мы намеревались вернуть ее домой, — продолжил Карантир, — но в наши планы вмешались иллюминаты. В течение первых суток на вашей земле нас пленили, в течение последующих — пытали, уродовали и насиловали.
Diable, можно и без таких подробностей обойтись! Выражение лица Таггарта изменилось внезапным образом — спокойствие сменилось тщательно скрываемой нервозностью.
— Соболезную. Но вы имеете ввиду Тай Юн Медикал, конечно, — поправил он Карантира. — Иллюминаты — не более чем растиражированный миф.
Маг наклонил голову, рассматривая его, и не удостоил замечание ответом.
— Увы, на Хэнша произошло то, чего мы так боялись: способности Zireael привели к искажениям времени и пространства. К чудовищным, трагическим последствиям.
Таггарт вопросительно поднял бровь. Вежливая улыбка ни на
