— Он не шотландец, — возразил Притчард. — Он накладывает на свой голос маску-имитатор. Вся речь звучит наигранно, ты не замечал?
Любопытно, но…
— У тебя есть какой-то сформированный тезис, которым ты хочешь поделиться? — спросил Адам.
Притчард выпрямился, вытянул большие пальцы рук вдоль швов своих джинсов, натянул на лицо надменное выражение и сказал:
— Пока что нет, но скоро будет. Да, про личные дела… Гинзбург училась в одном университете с Армитиджем — тем чуваком, который вывел вас на Винтермьюта. Ты знаешь, как я не люблю совпадения. Займешься?
Адам вздохнул.
— Займусь.
Еще один день в офисе, и он свихнется. Ему срочно нужно в поле.
*****
Гинзбург сидела в передвижном кресле в центре подковообразного ряда экранов, полностью «врубленная» в систему. Адам прочитал в личном деле про ее модификации — левая часть головного мозга заменена полностью, что сильно сказалось на социальных навыках и эмпатии.
Она развернулась на кресле и посмотрела ему в глаза. Ее серые волосы были коротко подстрижены, кожа ровная, без морщин, но Адам знал, что ей уже за пятьдесят.
— При всем уважении, господин Дженсен, все мало-мальски известные ученые вышли из трех университетов. Как все бизнесмены — из трех бизнес-школ. Ну, вашей профессии, я полагаю, это не касается.
Ну да, разумеется. «Просто копы» могут учиться где угодно.
— Редкие британцы учатся в Эколь Политехник, — сказал Адам. — Тем более редкие американцы.
— Я немка еврейского происхождения, — ответила она с едва заметной резкостью в голосе. — Пусть мой британский акцент вас не смущает.
Того, кто составлял ее личное дело, придушить мало.
Экраны вокруг кресла замигали в эпилептическом припадке. На них выполнялась симуляция с таким не-юзер-френдли интерфейсом, что без модификаций мозга выглядела набором цифр.
— Так вы не знакомы с Армитиджем? — спросил Адам.
Гинзбург взглянула на монитор, и Адам заметил, как при упоминании имени Армитиджа ее пальцы слегка дрогнули.
— Я не говорила, что не знакома, — сказала Гинзбург. — Грустная история.
Адам припомнил инвалидное кресло и баллоны с нейропозином.
— Да, — кивнул он. — Рак?
— Хм? — переспросила Гинзбург. — Нет. Он, гхм, вступил в секту. Ушел из лаборатории Эверетта, ну и дальше по наклонной. Как же их… Фанатики Бога-машины. Считали, что сионисты-масоны мешали развитию ИИ. Ну, конспирологи, сами понимаете. Лунатики.
Голос Гинзбург звучал натянуто-спокойно.
— Лунатики, — согласно пробормотал Адам, сам недавно к ним присоединившийся.
Разговор заглох.
— Кстати, господин Дженсен… Это вам пришла в голову идея с полностью изолированным бункером?
Вопрос оказался для Адама полной неожиданностью, и он вздрогнул.
— Прошу прощения? — мотнул головой Адам.
— Мисс Рианнон спросила меня, не стоит ли попробовать нам провести телепортацию в полностью изолированном от любых сигналов помещении. Бункере.
Цири знает слово «бункер»?.. У Шарифа есть бункер, о котором знает Цири, но не знает он?..
— Цири спросила такое?.. — ошарашенно спросил Адам, и тут же уточнил: — А что, это сработает?
Гинзбург с трудом растянула губы в улыбке:
— Ну, это первое, что бы я попробовала, если бы наша цель была вытащить ее отсюда. Поэтому… Если вы что-то делаете за спиной Шарифа, я бы посоветовала мисс Рианнон не спрашивать об этом каждого попавшегося. Я могла бы доложить Шарифу, а не вам.
Не только за спиной Шарифа. За его собственной спиной — тоже.
— Спасибо, — пробормотал Адам.
*****
От выходных пришлось отказаться; суббота прошла так же, как пятница, воскресенье прошло так же, как и суббота, и в понедельник вечером Адам снова оказался в своем кабинете перед монитором.
У Шарифа действительно есть бункер; вернее, не совсем у него, а у предыдущего владельца одного из его многочисленных особняков, старого генерала-параноика, одного из фронтменов холодной войны.
Хорошие новости заключалась в том, что Адам знал планировку особняка; Шариф поручил безопасность своей компании. Сам он там почти никогда не появлялся, как и в большинстве своих инвестиционных владений.
Плохие новости…
Ну, Адам собирался предать Шариф Индастриз.
Стоило ему об этом подумать, как внезапно раздался оглушительный треск, как будто произошел одновременный разряд сотен электрических дуг. В ту же секунду произошло две неполадки: Адама на миг охватило головокружение и его глаза перестали функционировать.
Он поморщился; перед глазами поплыл туман, словно он смотрел на экран плохо настроенного телевизора. Визуальный модуль произвел сброс настроек и возврат к исходному состоянию.
И вдобавок к этим неприятностям мощный взрыв где-то над головой сотряс всю башню. Заорала сигнализация.
«Вашу мать», — беззвучно сказал Адам, но Инфолинк уловил колебания связок, кодировал их и передал всем сотрудникам отдела безопасности. Джордан отрапортовал об атаке с крыши. Корпоративный чат взорвался сообщениями с геопозицией каждого сотрудника. Все по протоколу, который он недавно представил.
C Адамом случилось самое херовое дежавю во всей его жизни. Опять? Потому что прошлый раз было так легко, да? Потому что прошлый раз он словил пулю в лоб в течение первого же часа атаки?
Ну, тогда он был всего лишь бывший коп, которого бывшая девушка порекомендовала на неплохой пост. Теперь же…
«СИСТЕМА ГОТОВА К БОЮ».
Адам проверил местоположение ключевых (по крайней мере, для него самого) сотрудников по биочипам:
Дэвид Шариф, в пентхаусе, забаррикадирован турелями: в безопасности.
Фрэнсис Притчард, вышел прогуляться за пиццей: в безопасности.
Фарида Малик, тринадцатый этаж: угроза.
Цири он последний раз видел в лаборатории.
Адам перерабатывал непрерывный поток информации в корпоративном чате: видеофиды камер на этажах, видеофиды подчиненных, видеофиды сотрудников, запертых на этажах, видеофиды дронов, скомпилировал все полученное и устремился в коридор, в облако дыма.
Стены еще гудели после взрыва. Запах дыма на долю мгновения вызвал в его памяти прошлое нападение на «Шариф Индастриз», и Адам вновь почувствовал вонь горящих трупов. Мощный толчок в груди дал знать, что имплантат возвратного дыхания приступил к работе.
Выглянув в зал, Адам осмотрел этаж и нырнул обратно в укрытие коридора. Подсознание воспроизвело зафиксированную в памяти картинку.
По опенспейсу двигался широкоплечий, как профессиональный регбист, и полностью одетый в черное наемник. Двигался уверенно — очевидно, ориентировался с помощью термографического импланта. В руке у него был пистолет-пулемет с длинным цилиндрическим глушителем.
Позади Адама раздался беспомощный писк, и он увидел одну из сотрудниц отдела кадров в облегающем платье-футляре, с ужасом свернувшуюся калачиком под офисным столом. Да она-то что тут забыла в десять вечера?
Если тут гражданские, то открывать огонь опасно.
Адам дождался, пока наемник, обернувшись на звук, подойдет к офисному столу, сбросил камуфляж, и резким ударом выбил оружие из его руки. Противник обернулся, выставил вперед руку, увенчанную выдвижными лезвиями. Правую щеку обожгло рваной болью, но зашкаливающий в организме адреналин сработал в качестве обезболивающего. Адам вцепился в руку-имплантант, заключенный в пластик телесного цвета, и согнул ее в суставе в обратную сторону, сломав оболочку.
Наемник заорал, попытавшись высвободиться,
