— Камелия! Не шути так! — Настиша поправила покрывало, старательно пряча выбившиеся темные локоны. — «Маркиз», конечно, звучит великолепно, и было бы ему лет на двадцать меньше, я бы даже не раздумывала. Но, увы, он мне в дедушки годится.
— А как же любовь? — поинтересовалась я, хотя прекрасно знала, какие у нее жизненные ценности.
— А что любовь? Любовь прекрасная вещь, но брак должен быть по расчету. Иначе можно выйти замуж за совершенно неподходящего человека, повинуясь глупому, щемящему чувству в груди. А оно нам надо? Нет уж! Лучше с трезвой головой взвесить все плюсы и минусы предстоящего союза, убедиться, что человек достойный и мы действительно подходим друг другу, а уж потом, после свадьбы, влюбляться сколько душе угодно.
— Влюбляться в собственного мужа?
— Конечно, в мужа! Я за благоразумный расчет и верность до гроба.
— А так бывает? — Я взглянула на подругу. Настиша всегда была слишком рациональной.
— Без сомнения. Если супруг подходящий, то в него легко влюбиться, — твердо заявила она.
— Ну, тогда… — Мне в голову вдруг пришла изумительная идея. — Тогда тебе не стоит тратить время на местную знать, а сосредоточиться на наследном герцоге. Господин Корбан весьма любим народом, достаточно умен, хорошо воспитан и абсолютно свободен. — Я подмигнула.
Настиша недоверчиво оглянулась и нашла глазами упомянутого наследника.
— Наследный герцог, говоришь…
— Именно. Тем более он высок и бородат, что выгодно отличает герцога от остальных, не перепутаешь у алтаря.
Подруга пристально осмотрела мужчину, оценивающе прищурилась и…
— Северным землям явно не хватает родовитой герцогини, а я, вот удача, могу похвастаться благородными корнями. Как думаешь, не пора ли нам поздороваться с сиятельными господами?
— Пора, — усмехнулась я, понимая, что у Корбана мало шансов остаться неженатым.
Тяжело быть княжной. Особенно тяжело представлять свою страну на балу в другом государстве.
Я скучала третий час подряд и не могла дождаться завершения вечера.
Настиша вовсю флиртовала с наследником, Великий герцог отсиживался в кресле, а мне для развлечения был отдан Николас.
— Совсем как в детстве, — в который раз припомнил он. — Я вновь обязан тебя веселить. Чего же угодно нашей армонтской гостье?
— Армонтской гостье угодны нормальные танцы и полный бокал вина. Мой почти опустел.
— Не по душе общество бедных северян? — хохотнул Николас.
Я поморщилась. Иногда он бывал особенно отвратителен.
— Я ни слова не сказала о северянах, мои жалобы направлены только на музыку.
— Это национальные мелодии.
— Сочувствую.
Николас с интересом вскинул брови, а потом прищурился.
— Хорошо, специально ради княжны АрМонт музыканты сыграют южные напевы. И мы с тобой будем танцевать.
Хотелось возмутиться, но в этот момент какой-то скрипач извлек особенно заунывный звук.
— Согласна! — воскликнула я. — И убери скрипку, она фальшивит.
— Уверяю, все точно по нотам, — с поклоном ответил Николас и направился к оркестру.
— Такое ощущение, что в наших странах разные ноты, — пробормотала я, залпом допивая вино.
Измирский что-то шепнул музыкантам, те нахмурились, но стали играть веселее и чище. Слава Вайду!
— Пошли! — Герцог вернулся и настойчиво протянул руку. — Всего один танец.
— Прямо сейчас?
— А почему нет? С Бастианом ты танцевала, чем я хуже?
М-да, не поспоришь…
Николас обнял меня за талию и притянул ближе.
— Ну же, Камелия, расслабься. Я не кусаюсь, — прошептал он.
— Ты целиком глотаешь, не разжевывая, — пробурчала я, пристраивая ладони на его плечах. — Не отдави мне ноги.
— К твоему сведению, я великолепно танцую.
— Может, поверю на слово и проверять не буду? Ясно — буду.
Танцевал он и впрямь неплохо. Первый приз не возьмет, но вполне достойно. По крайней мере, туфли остались целыми, и даже подол не испачкал.
Единственно, мешали слишком крепкие объятия и некая интимность движений, которые сильно смущали.
— Не прижимай меня! — шипела я, стараясь отойти на шаг.
— А ты не вырывайся, — отвечал он. — Будешь вертеться, люди подумают, будто я тебя прилюдно насилую.
— Это именно так и выглядит!
— И пусть! Твоего мужа здесь нет, значит, можем немного расслабиться. — Николас нагнулся и горячо зашептал мне прямо в ухо: — Твоя подруга обрабатывает моего брата. Если хочешь, чтоб у них все получилось, будь добра, прояви хоть каплю снисхождения к бедному и несчастному поклоннику.
Его уже порядком надоевшая самоуверенность все больше меня раздражала.
— К тебе, что ли? — усмехнулась я. — Это шантаж?
— Ну что ты, милая. Всего лишь просьба.
И, вновь широко улыбнувшись, Николас повел меня на новый круг.
— Признайся честно, — сказал он, когда танец закончился и мы отошли к стене. — Зачем ты приехала в Северные земли?
— Договориться о поставке новых товаров. Торговые дела давно не пересматривали. — Я вновь потянулась за бокалом.
— И все? Только ради этого?
Я внимательно посмотрела на Измирского. В его глазах отражался огонь свечей, даря серой радужке неестественные золотые блики. Это по-своему было красиво, но увы, — ни в какую не выдерживало сравнения с бездонными очами Бастиана.
Николас нахмурился.
— Мне показалось или ты сейчас вновь вспомнила драгоценного супруга? — Он недовольно качнул головой.
— Показалось, — солгала я.
— Объясни, Камелия, может, я чего-то не понимаю… Между вами нет огромной любви, да и не было никогда, почему же ты вновь и вновь его вспоминаешь? Зачем? Вор, бедняк, вытащенный тобою из каталажки. Что ты в нем нашла? Почему он, а не я?
— Бастиан не бедняк. — Я поставила бокал на высокий столик и расправила плечи. — Бастиан мой супруг, которого я уважаю и которым дорожу.
— А как же любовь?
— Любовь прекрасная вещь, но брак должен быть по расчету, — повторила я слова Настиши. — Иначе можно выйти замуж за совершенно неподходящего человека, повинуясь глупому чувству.
— Значит, я был для тебя неподходящим? — Николас стиснул зубы.
— Значит, да.
— А Бастиан?
Я на мгновение запнулась.
— Бастиан
