Раздался скрип.
— Заброшенная, петли не смазывали, — резюмировали мы и вошли внутрь.
В этой комнате, в отличие от остальных, окна оказались незашторенными, и тонкие лучи ускользающего солнца падали прямиком на пыльный паркет, попутно освещая все кругом.
Помещение оказалось спальней.
Стены выкрашены в нежно-персиковый цвет, на кровати постельное белье с тончайшим кружевом и сиреневой вышивкой. Около кровати резное креслице с перекинутой через спинку пелериной, опять же сиреневой. Далее трюмо с множеством истинно женских штучек; там стояли бутылочки с косметикой, шкатулка с украшениями, маленький томик глупых лирических стихов.
— Здесь явно жила романтическая девушка, — прошептала Настиша. — Но все выглядит так, будто она исчезла в одночасье.
— Очень странно, — согласилась я.
Комнатка выглядела уютной, но какой-то сиротливой.
— Как думаешь, те письма, которые адресованы «милому другу»… Они от нее?
— Не знаю, может быть.
На трюмо, между краской для ресниц и засохшим букетиком линдилий, притаилась едва заметная коробочка. Настиша осторожно взяла ее в руки, сдула пыль и открыла.
— Тут портреты. Гляди, видимо, это и есть хозяйка комнаты. — Она показала миниатюру. — Миленькая девчушка, правда?
Незнакомка на портрете действительно оказалась очень хорошенькой. Нежная и хрупкая, со стеснительно-наивной улыбкой и робким взглядом.
— А тут она же с двумя мальчишками. — Настиша наморщила лоб. — Похожи на Корбана и Николаса!
Я подошла ближе.
— Да, они. Совсем юные.
— Может, девица их сестра?
— Никогда не слышала, чтоб у Измирского была сестра, — растерянно ответила я. — Но мы очень много лет не общались, а она явно младше меня. Кто знает, может, и впрямь родственница?
— Что же с ней тогда случилось? — Настиша отложила портрет в сторону и достала следующий. Он почему-то был завернут в белый шелк, как самая большая драгоценность. — А что у нас тут? Так… Сверху лежит записка… Почерк неразборчивый, может, ты поймешь? — Она протянула мне тонкий листочек бумаги, а сама принялась разглядывать изображение.
Я всмотрелась в витиеватые буквы. Слишком мало света, пришлось подойти к окну.
— «Милой Валесии от будущего супруга, — прочла я. — Несмотря ни на что, наш брак будет счастливым». Как романтично, хотела бы я посмотреть на ее жениха.
— Держи. — Голос Настиши прозвучал странно.
Я взяла портрет и всмотрелась в нарисованное изображение. Светловолосый мужчина, как и все северяне, с ясным взглядом синих глаз и такой знакомой улыбкой.
— Это же… Бастиан?
— Тебе тоже так показалось? — Настиша встала за моим плечом. — Может, не он?
— Не знаю. — Я закусила губу, сердце почему-то испуганно замерло. — Северные художники отвратительно рисуют. Помнишь портрет Николаса? Он оказался совсем не похож. Вдруг и тут… Ведь у Бастиана не может быть невесты, так?
— Не может, — согласилась подруга и, забрав портрет, вновь завернула его в шелк. — Положим, как было. И не бери в голову! Местные мастера и впрямь сплошные неучи. Что художники, что музыканты.
Она успела поставить шкатулку на место, как вдруг в коридоре послышались шаги.
Я обернулась.
— Кажется, кто-то идет.
— Что делать? — Настиша испуганно глянула на дверь.
— Не знаю, но попадаться нельзя. Иноземная гостья, разворошившая тайник с семейными секретами, не очень-то внушает доверие.
— Может, пройдут мимо?
— Вряд ли, я не слишком везучая, — вздохнула я, перебирая мысленно всевозможные отмазки.
Шаги затихли подле двери, а потом человек прошел дальше. Мы с Настишей уже хотели облегченно вздохнуть, как вдруг ручка начала поворачиваться.
— Их двое, — беззвучно шепнула подруга и посильнее натянула на голову покрывало, пряча темные волосы.
Я последовала ее примеру.
Дверь резко распахнулась, и на пороге показалась высокая, статная дама в белом с серебряной отделкой чепце, она придерживала его рукой, словно головной убор вот-вот упадет. Серые глаза были грустными, губы кривились в безмолвной скорби, а родинка на подрагивающей щеке сидела так неловко, что хотелось подойти и смахнуть ее, как надоевшее насекомое.
— Ой, герцогиня пришла! — неожиданно тонким голоском пропищала Настиша и поклонилась.
Я, спохватившись, сделала то же самое, позволяя покрывалу упасть так низко, как только возможно.
О Вайд, хоть бы не узнала! Мы же лично не встречались, может, повезет и нас примут за двух не особо умных северянок?
— Герцогиня! — подобострастно пробасила я, чем вызвала смешок Настиши.
Герцогиня и впрямь приняла нас за своих подданных и теперь насупленно разглядывала склоненные головы.
— Что вы тут делаете? — строго вопросила она.
— Мы? Это… — Я завела руки за спину и качнулась с носка на пятку. Со стороны смотрелось не особо изящно, но это даже к лучшему. — Мы… ну… ходим, смотрим…
— Что смотрите? — Голос герцогини дрогнул.
Я стиснула зубы. И в самом деле, что мы можем тут смотреть?
Настиша, заметив мою растерянность, резко распрямилась и чуть придурковато улыбнулась.
— Мы господина Корбана ищем! Вот! — сказала она.
Вайд всесильный, что она несет?
— Мы эти… поклонницы! Господина Корбана, значит, ага! — продолжала девушка, все так же улыбаясь.
Я понимала, что в другой ситуации герцогиня повела бы себя по-иному, но сейчас, под напором сумасшедшей наглости двух странных девиц, она явно опешила.
— Поклонницы?
— Ага! — уже хором выдали мы.
— Корбана?
— Да-да, господина Корбана.
— А что тут делаете? — Герцогиня обвела взглядом комнату и вновь нахмурилась. — Это запретное место, как вы вообще посмели сюда зайти?!
— Так мы его здесь искали.
— Кого?
— Да Корбана же! — решительно воскликнула Настиша.
Я прикрыла глаза. Хотелось провалиться под пол и затеряться где-нибудь в подвалах замка, чтобы никто и никогда не нашел.
Герцогиня уже открыла рот, но тут дверь распахнулась во второй раз, и на пороге возник наследник собственной персоной.
— Мне показалось или я действительно слышал свое имя? — удивленно поинтересовался он, увидев собственную мать и двух чудаковатых девиц.
Настиша передернула плечами, но еще выше вскинула голову и с упорством старалась сохранить улыбку.
— Да вот эти девы уверяют, что искали тебя, — сказала
