Я тихонько вздохнула. За занавеской послышался скрип, видимо, Бастиан просыпался. Жаль, хотелось урвать несколько минуток лично для себя.
Рята с интересом наблюдала за моим лицом, словно могла прочесть мысли, а потом удовлетворенно кивнула.
— Спрашивай. Вижу ведь, придумала вопрос.
— Кто такой Бастиан на самом деле? — решилась я.
— А ты еще не поняла? — Рята разочарованно скривилась. — Другое ничего знать не хочешь?
— Хочу. Зачем он продал бывшую невесту?
— И все? Ну что же, коли просишь, давай посмотрим. — Гадалка схватила меня за руку и потянула к выходу. — На улице сподручнее будет, — пояснила она, когда мы вышли. — Встань-ка тут.
Закрыв поплотнее дверь, чтобы не пропустить сквозняк в комнаты, Рята запрокинула голову и внимательно посмотрела на облака.
Я проследила за ее взглядом и с изумлением поняла, что солнце на западе. Неужели проспала целый день?
— Присядь. — Рята указала на пенек и, развязав кожаный шнур, высыпала бусины себе на ладонь. Быстро, почти мгновенно их перемешала и протянула мне: — Бери, сколько хочешь. Увереннее бери! А теперь думай, о чем спросить надобно.
Я собрала горсточку бусинок, заодно отметив, что стекло слишком теплое для простого украшения, и тут же почувствовала, как оно тает, просачиваясь сквозь пальцы, стекая на траву тяжелыми разноцветными каплями.
— А ведь твой супруг неплохой человек, — изрекла Рята, наблюдая, как под ногами образуется лужица.
— Неплохой? — повторила я. — Что значит — неплохой?
Лужица всколыхнулась алым цветом, а потом неожиданно потемнела до фиолетового.
— Уверена, что неплохой. — Гадалка склонила голову налево, чуть подумала, а потом добавила: — А может, нет.
— Ничего не понимаю, — призналась я. — Тогда зачем он продал Валесию?
— Неплохой человек не может поступить плохо, — отстраненно повторила Рята. — Все, я ответила на твой вопрос.
— Но я ничего не поняла!
— А ты как хотела, девонька? Чтобы тайны сразу открылись? Такого не бывает.
Я полностью разжала ладонь, позволяя последним капелькам с бульканьем упасть в лужу, образуя странный, совершенно неестественный для жидкости рисунок.
— Хорошо, — улыбнулась Рята. — Очень хорошо.
— Что хорошо?
— Его сердце принадлежит тебе, а твое — ему, и это хорошо, это правильно. — Гадалка наклонилась. — Смотри, — ткнула пальцем в черную полоску на фиолетовом фоне. — Видишь? Это рана в сердце, но, если сделать так, — она перемешала цвета, — сразу исчезает. Поняла?
— Нет, — призналась я.
— Зря. Гадание понимать нужно.
— Да как его понять, если вы ничего не объясняете!
— А ты, девонька, не умом понимай. — Рята распрямилась и указала мне на грудь. — Вот тут ответы искать надобно, внутри себя. Тогда сразу все уразумеешь.
Солнце село быстро, и вновь наступила ночь. Бастиан проснулся затемно, удивленно выглянул на улицу и, решив, что выезжать прямо сейчас нельзя, уговорил хозяйку подождать до рассвета. Рята не возражала.
Она накормила нас ужином, а потом, еще какое-то время поразвлекав байками из собственной провидческой жизни, ушла на всю ночь.
— Странная какая, — сказал Бастиан, наблюдая, как силуэт хозяйки исчезает среди деревьев. — Как думаешь, куда она пошла?
— Да кто же знает, — буркнула я, укладывая на постель две подушки. — Мало ли что в ее пророческой голове происходит? Может, решила совершить ритуал при свете луны.
— В окружении скал?
— А почему нет? С нее станется. Кстати, почему ее называют Косоглазой? У нее нормальные глаза, я специально смотрела.
— Эти нормальные, а вот третий всегда косит, — усмехнулся Бастиан.
— О, я не подумала… Она похожа на сумасшедшую.
— Да, есть немного. Ты что делаешь?
— Готовлю постель. — Я поправила вторую подушку. — Ложись.
— С тобой? — удивился он. — Приглашаешь?
— Кровать одна. Тем более все равно под утро ты окажешься рядом, будто не знаю.
Я ворчала, но где-то глубоко внутри даже была рада, что Бастиан так близко. Что пришел, не бросил у берийцев, вытащил из плена и везет домой. Это были мелочи, которые сделал бы, наверное, любой человек, но именно этим они мне и нравились. Бастиан тоже был «любым». Не гнусным злодеем, а обыкновенным мужчиной, таким же, как остальные.
Он, и правда, оказался вором. Но не карманником, не бедняком с окраин города, его деятельность распространялась на герцогских дочек, а в клиентах ходил берийский подданный, но меня это уже не смущало. Бастиан был засранцем. Но своим собственным засранцем. И менять его на другого пока не хотелось.
Он осторожно лег рядом и просунул руку мне под шею, стараясь обнять, прижать как можно плотнее, как будто от расстояния между нами зависели и отношения.
— Камелия, — сказал мужчина после пяти минут тишины, — я бы хотел извиниться.
— За что? — спросила я.
— За то, что согласился играть роль бедняка. Я вряд ли был идеальным мужем все эти недели, возможно, ты меня даже ненавидишь…
— Иногда и правда ненавижу, — прошептала я.
— Это все была игра. — Он прижался ближе. — Ты же меня совсем не знаешь. Я имею в виду меня настоящего. Камелия, я могу быть достойным супругом, только дай шанс. Пожалуйста.
Он еще что-то говорил, такое же просительно-ласковое. Но я не слушала. Сердце билось все быстрее, его голос проникал глубоко в душу, требуя обнять и никуда не отпускать. Вайдовы силы, что же со мной?..
Душа хотела верить, а разум подсказывал — не торопись, не смей. Я разрывалась на части от желания повернуться, позволить себя поцеловать или же закрыть глаза и постараться уснуть, не слушая мягкий мужской голос, от которого бежали мурашки.
Что там говорила Рята? Искать ответы внутри себя? Да как их найдешь, когда раз за разом вопросов становилось только больше!
Я почувствовала, как Бастиан коснулся губами моих волос и прошептал:
— Спи, родная.
Но вопреки всему сон не шел. Половину ночи я пролежала
