Стрелки подвешенных под потолком часов ковыляли к одиннадцати.
Состав прибыл без опозданий. Самый обычный поезд с плоской мордочкой и круглыми глазищами фар. Сине-зеленый, а вовсе не чёрный-пречёрный. Поезд выпустил пассажиров, но медлил отправляться в металлическую люльку.
Тимур встал и подошел к открытым дверям пустого вагона.
«Меня просто выгонят оттуда», — подумал он.
Поезд загудел, и Тимур сделал шаг в его нутро. Двери закрылись, отрезая обратный путь. Состав тронулся.
«Ну что ж, — решил Тимур, хватаясь за поручни. — Хотя бы побываю в депо».
И поезд въехал в туннель.
Сначала за окнами царила абсолютная темнота. Потом он разглядел рыжую стену подземки в потеках воды, змеящиеся кабели, глубокие трещины. Запах ила проник в вагон, наполнил ноздри. Тимур крепче стиснул поручень, чувствуя себя посетителем рискованного аттракциона.
Поездка длилась три минуты — ровно столько, сколько нужно, чтобы преодолеть реку, которую легко переплыть, да никто никогда не переплывал. По крайней мере, с этого берега.
Медленно и величественно поезд выехал из туннеля. Распахнулись двери. Тимур шагнул на платформу и очарованно завертел головой. Станция находилась ниже уровня земли, о чем свидетельствовала высокая, уходящая вверх лестница. Лампы в плафонах давали скудное освещение. Тьма сгущалась в углах и подкупольном пространстве, где-то журчала вода, но следы запустения отсутствовали. Тимур постучал по колонне, убеждаясь, что перед ним не мираж. Ощутил холодное, шершавое, настоящее.
Поезд не двигался. Головной вагон погрузился в продолжение туннеля, и темнота спрятала таинственного машиниста.
Тимур прошел вдоль состава. Шаги отдавался гулким эхом. Он стал взбираться по лестнице, выше и выше. Навстречу двум фигурам, замершим у турникетов.
Никто в Речном не посмел бы назвать Тимку Гроботеса трусом. Окрестные пацаны уважали и опасались его. И сейчас, поднимаясь по ступеням, он контролировал каждый мускул, готовый бежать, а если надо, сражаться. Но капля холодного пота все же скатилась по его пояснице.
Две пары глаз уставились на гостя. Во взглядах сквозила неприкрытая враждебность. Женщина, судя по одежде, дежурная или диспетчер, куталась в шерстяной платок, так что открытой оставалась лишь верхняя часть лица. Бровей не было, надбровные дуги полукругом нависали над глазными впадинами.
Человек в милицейской форме был именно «человеком в милицейской форме», а вовсе не настоящим милиционером. Одежда висела на нем, как на огородном пугале, фуражка норовила соскочить с яйцевидного лысого черепа. Кожу мужчины покрывал тонкий слой лоснящейся слизи. Рот представлял собой широкую складку плоти, и Тимур не хотел знать, что она скрывает.
Лже-милиционер живо воскресил в памяти встречу с великаном из рогоза.
Тимур, как ни в чем не бывало, прошел мимо парочки. Его не остановили.
Стену слева украшал барельеф. Он успел заметить счастливых пионеров, марширующих за высокой безобразной фигурой. Понимая, что парочка провожает его взглядами, он не стал задерживаться у стены. Распахнул створки дверей и очутился на улице.
Озаренные полной луной, перед ним высились новостройки, те самые, из далекого детства. Монолиты темноты, притворяющиеся панельными домами. Ни в одном окне не горел свет.
Тимур повернулся к станции. Гранитные буквы над входом гласили: «РЕЧНОЙ-3».
«Добро пожаловать», — мрачно подумал Тимур и зашагал по аллее.
Тишина давила на барабанные перепонки. Лай собак, пьяные выкрики, музыка остались на том берегу. Он один был источником звука: дышал, точно к диафрагме подключили усилители, топал слоновьими ногами по плитам. Столько шума не издавала и Маринка в минуты вдохновения.
Пейзаж был самым обычным. Тропинка, ведущая между домами, гаражи-ракушки, голые деревья, электрические будки с «невходитьубьёт», ржавая карусель….
И все же Тимура не оставляло ощущение, что он ходит среди декораций, что вещи вокруг нефункциональны, а лишь кажутся таковыми.
«Речной-3, 22» — прочитал он адрес на здании. Первый этаж дома был выделен под гастрономом, здесь же висела табличка: «ГЛААКИ».
Резкий шум выпотрошил тишину. Пронзительный писк невидимой гигантской мыши донесся издалека, струной натянулся в воздухе, и сошел на нет. Тимур завертелся, ожидая удара в спину, но микрорайон вновь укрылся мхом тишины. Словно истошный писк почудился ему.
Двери «ГЛААКИ» были приглашающе открыты.
«Вы меня не напугаете», — сказал Тимур кому-то и вошел в магазин.
Эффект нормальности присутствовал в полной мере. Овощной отдел, колбасный, кондитерский, соки и воды. Но чем дольше гулял Тимур по безлюдному магазину, тем больше странностей замечал. Львиная доля товара была порченой. Капуста завяла, картошка зацвела, от прилавка с колбасами исходил характерный сладковатый аромат. Холодильники то ли выключены, то ли сломаны, бутылочки с лимонадом покрылись пылью. Алкогольная и табачная продукция отсутствовала. Зато было много сладостей. Сваленные в кучу пастила, зефир, вафли, батончики «Tupla», «Wispa», сушеные бананы.
Тимуру пришла в голову мысль, что все это украли или подобрали на помойке, прежде чем принести сюда.
— Тебе чего?
Продавщица, выползшая из подсобного помещения, застала его врасплох. Она напоминала жабу, которую малолетки надули воздухом через соломинку. А еще она могла быть родственницей лже-милиционеру и лже-дистпечерше. Такие же глубоко посаженные глаза под гладкими надбровными дугами, складки плоти вместо губ, такой же влажный блеск кожи. Прозрачная пленка киселя покрывала жабье лицо, и руки, поправляющий парик.
— Как ты тут оказался?
Она смотрела на посетителя так, будто он был облезлым котом, забредшим в порядочное заведение.
— Я здесь по делам, — не моргнув, ответил Тимур, и добавил: — Есть портвейн? «Три топора» или вроде того?
Кожистые складки рта расползлись в ухмылке.
— Вот оно что! Вот что за дела!
Голос продавщицы чавкал, как болото с кикиморами.
Она наклонилась, пошарила под прилавком. Извлекла пыльную бутылку с чернильно-черным содержимым без этикетки. Наличие этикетки не имело никакого значения для парней с окраин, но вот глиняная пробка Тимура озадачила.
Он высыпал на стол мелочь и пару мятых купюр. Цена за ординарный суррогат продавщицу устроила.
Она сгребла деньги и произнесла:
— Не заблудись, Орфейчик.
Выйдя из магазина, Тимур взглянул на часы. Циферблат «Электроники» был пуст. Он встряхнул запястьем, нажал на кнопочки — тщетно. Луна ехидно скалилась с небес, микрорайон по-прежнему безмолвствовал. Тимур поспешил по тропинке, читая таблички: дом 16, дом 14, дом 12…
Пройдя арку, он очутился в замкнутом кольце новостроек. Посредине располагалась детская площадка, пара турников, кривая горка. На краю песочницы сидела маленькая девочка в белых колготках и дутой куртке. Лицо ее пряталось в тени.
Тимур приблизился к девочке, мысленно рисуя ее обличье: без бровей и волос, с мокрой кожей и широкой полоской уродливого рта. Но луна осветила песочницу, и он разглядел миленькое личико, детские глаза, полные слез. Малышка лет девяти наматывала на пальчик проволоку и всхлипывала.
— Почему ты одна? — спросил Тимур осторожно. — Что случилось?
Девочка утерла слезы кулачком и посмотрела на незнакомца. В ее зеленых глазах он увидел
