– Что мы ищем? – спрашивает Видок.
Я пожимаю плечами:
– Понятия не имею.
Мы ходим по комнате в поисках подсказки или знака, который указал бы на нечто большее, чем влажные обломки. Я сдвигаю мусор и мебель носком ботинка. Не хочу ни к чему прикасаться здесь руками.
– Не знаю, найдем ли мы здесь что-нибудь интересное. Мейсон всегда намекал, что у него есть потайная комната, где он хранит все самое важное, но никто из нас ее не видел.
Как бы мне ни хотелось этого избежать, но я прислоняюсь к заплесневелой стене. Внезапно начинает кружиться голова. Голоса и лица проносятся сквозь меня, как вспышки молний. Я даже слышу эхо голосов членов Круга – в том числе мой собственный, еще молодой. Мне говорили, что темные маги такое практикуют. Когда-то в прошлом Мейсон герметически закрыл комнату от всего мира своего рода заклинанием-барьером. Он не хотел, чтобы следы от его магической деятельности просачивались в эфир. Иначе другие маги могли бы понять, что он ведет какие-то торговые делишки с обитателями Ада. Эта комната повидала много страшных тварей. Гораздо более страшных, чем те бестии, которые утащили меня в Нижний Мир. Некоторых я вижу и чувствую, но другие размыты настолько, что у меня не получается на них сосредоточиться. Я не жалею, что не могу пройти дальше. Я уже начал привыкать считывать мысли и чувства других людей, но интенсивность магического излучения этого места делает ощущения вновь свежими и необычными. Мне остро хочется отсюда уйти.
– Ха!
Видок стоит в углу комнаты. Одна рука его прижата к потолку, другая держится за небольшой кусок дерна на стене. Противоположный угол комнаты со скрежетом открывается, толкая перед собой весь мусор, накопившийся у двери за годы.
– Я же говорил, что покажу тебе, как работает хороший вор! – радостно восклицает Видок.
Освещая себе путь склянкой со светом, мы заходим в потайную комнату.
Потайная комната сохранилась заметно лучше. Здесь очень много энергии. Чувствуется, что защищена она гораздо более мощными заклинаниями, чем открытая часть подвала. Каждый квадратный дюйм стен, потолка и пола покрыт разноцветными рунами, знаками, угловатыми ангельскими и адскими письменами.
Помрачневший Видок пристально изучает комнату. Он проводит пальцами по стене, и они становятся черными. Затем принюхивается к черной пыли на руке, пробует на язык.
– Что это? – спрашиваю я.
– «Черная кость», – отвечает Видок. – Изготавливается из сожженных костей и рогов животных.
– Это плохо?
– Традиционный пигмент. Применяется тысячи лет. – Он проводит светом вдоль стен, поднимает склянку к потолку. – Это символично? Окрашено киноварью – смесью ртути и серы, разогретой совместно. Кобальт и хлорид алюминия, также нагретые, дают синий цвет. Вот желтая сурьма. Этот особый красный цвет получается в результате варки оксида железа, извлеченного из крови. Все эти оттенки и цвета получены весьма искусно с помощью химических реакций и сильного нагревания. – Он приподнимает свой «фонарик» и оборачивается на триста шестьдесят градусов, оглядывая помещение. – Всё, что здесь есть, – родилось в огне.
– Подсвети, пожалуйста.
Видок подносит ко мне свет. Здесь странные письмена на стене, но не на адском языке. Нечто такое, что я никогда раньше не видел – словно клинопись, которую нанесли тесаком для мяса. Изображение, нарисованное кровавым оксидом железа, покрывает всю остальную часть стены. Круг, многократно обернутый вокруг себя и как бы сложенный в складки. Это лабиринт, древнейший символ самых глубоких, самых темных тайн с суперигрой в финале – самым твердым Знанием. В центре лабиринта что-то мерцает. Я вонзаю ногти в мягкую штукатурку и вытаскиваю сокровище.
Это зажигалка Зиппо. На лицевой стороне голова дьявола, прикусившего тлеющую сигару, и нечто вроде подписи художника «Coop». Я переворачиваю зажигалку и открываю крышку со щелчком. Я ищу сообщение, дарственную надпись или хоть что-нибудь, способное подсказать нам, чем занимался здесь Мейсон. Абсолютно ничего. Я закрываю крышку. Это обычная зажигалка «Зиппо». Видок берет ее у меня и внимательно разглядывает под светом. Через минуту он качает головой и возвращает зажигалку.
– Может, твой друг Мейсон – любитель розыгрышей?
– Он любит от души посылать на х…й, но вот склонности к шуткам я не замечал.
– Значит, мы что-то упускаем.
Я несколько раз подбрасываю «Зиппо» и ловлю, получая удовольствие от ее веса.
– Интересно, зачем тут зажигалка?
Видок шкрябает ногой пыльный пол.
– Чтобы дать нам огня.
Я беру зажигалку вертикально, щелкаю крышкой и один раз высекаю искру. Комната наполняется светом. Слишком много света. Он льется со стен и потолка. Нам приходится закрыть глаза руками, чтобы не ослепнуть.
Что-то касается моего локтя. Грязь взлетает с пола вихрем, ветер дует вокруг нас, усиливаясь с каждой секундой. Почувствовав память какого-то незнакомца, я гадаю, не галлюцинация ли это. Но затем на меня наваливается Видок, сбитый с ног внезапным порывом ветра, и я понимаю, что все реально.
Привыкнув к свету, я открываю глаза и опускаю руку. Свет совершенно белый и двигается, как рябь на дне бассейна. Стены стали выглядеть как натянутая кожа, и через нее кто-то пытается пройти. Мы видим силуэты лиц и рук, натягивающие тонкую кожу стен. Тела корчатся и извиваются, не в силах долго удержать одну форму, они пытаются до нас дотянуться. Руки, как клубки змей. Тела, как скелеты рыб и птиц. Кричащие лица без губ, или с когтями вместо зубов, или вырастающие вместо ладоней из рук этих существ.
– Ты не мог бы нас отсюда вывести? – кричит Видок.
– Нужна тень, но здесь повсюду свет.
Видок распахивает пальто. Там целые ряды склянок с разнообразными зельями, вшитые в подкладку. Он вытаскивает склянки одну за другой и швыряет их в жадные тянущиеся руки. Я вынимаю «люгер» скинхеда и начинаю палить из него по силуэтам. Они этого даже не замечают.
Я хватаю Видока за рукав и тащу его к двери, стреляя из «люгера», пока магазин не пустеет. Видок продолжает швырять свою алхимию. Время от времени дергается какая-нибудь рука или искажается болью одно из уродливых лиц от нашей хилой атаки, но через секунду стенные гоблины возобновляют усилия.
В дверях Видок отталкивает меня.
– Дай пройти! – кричит он и отдергивает руку.
Он заходит обратно в нехорошую комнату и останавливается в нескольких дюймах от ближайшей стены. Затем лезет в самый низ подкладки пальто и вытаскивает флягу размером с бутылку бренди. С криком «Tas de merde!»[41] он разбивает флягу о шевелящуюся массу рук и клыков, выбегает из комнаты, толкая меня, и мы вместе падаем на грязный пол.
Тайную комнату охватывает пожар, но существа в стенах все еще пытаются добраться до нас, хотя теперь кажется, будто они наткнулись на невидимую преграду. К сожалению, того же самого нельзя сказать об огне. Гнилое дерево в подвале воспламеняется сразу, как только рядом с ним оказывается пламя. Через несколько
