— А документы у Вас есть? Вы одна?
— Мой паспорт подойдёт?
Задумались. Есть стандартный набор вопросов, который обязательно должен прозвучать, когда посещаешь людей в первый раз. Я к этому готова, поэтому терпеливо отвечаю, одновременно доставая из сумочки паспорт. Правда, паспорт в глазок не разглядишь, но важна сама готовность его показать. Могут и полицию вызвать, это тоже хорошо, потому что злоумышленникам встреча с полицией ни к чему, они уйдут и поищут другую, более легковерную жертву.
Дверь неожиданно и совершенно бесшумно открылась.
— Заходите. Вам помочь? — статный, несмотря на солидный возраст, мужчина стоит на пороге. Видимо это Иван Феактистович. За его спиной хрупкая фигурка жены. Яркий свет в прихожей на секунду ослепляет меня.
— Добрый вечер, ещё раз. С наступающим Новым годом!
— Проходите, проходите, чего в дверях стоять.
Я несколько неуклюже протискиваюсь с подарком в дверь.
— Что же Вы так поздно? До Нового года менее часа осталось.
Не могу же я сказать, что о подарке для них забыли. То есть не забыли, а произошла какая-то нелепая накладка.
— Да пока все подарки развезла. Простите, что получилось так поздно к вам приехать. — приходится врать. Ох, как я не люблю это делать, но положение безвыходное. Нельзя же непреднамеренно, но всё-таки бить по больному. Они и так одни, а тут вместо внимания и заботы проклятый человеческий фактор раззявы.
— Ванечка, девушку в комнату приглашай. Не держи человека, нам с тобой праздник на дом принесли, а девушке ещё домой добираться и к Новому году готовиться. Как Ваша семья, муж такое терпят? — укоризненно произнесла Людмила Владимировна. Голос у неё на редкость звонкий. Я чаще сталкиваюсь с тем, что с возрастом как яркие краски лица тускнеют, так и голоса становятся глуше.
У меня почему-то возникло ощущение, что с этими людьми жизнь меня уже сводила когда-то давным-давно.
— Мои привыкли! — бодро отвечаю. Не рассказывать же прямо с порога, что семьи у меня нет. Родители умерли. Замужем не была. Предложения были, а вот мужа не было. Вся моя семья — я да кот.
— Может, хоть чаю выпьете? — предлагает Людмила Владимировна пока её муж возиться с замком входной двери. — Ванечка, опять не слава богу? Надо мастера вызвать.
— Люся, я и сам не безрукий! Ты пока гостьей занимайся, я тут повожусь. Как Вы говорите, Вас зовут? Извините, не расслышал из-за двери…
— Ирина Евгеньевна, Ирина, — чуть громче произношу, чтобы если есть малейшие проблемы со слухом, то эти милейшие люди не чувствовали себя дискомфортно. — Куда мне лучше коробку поставить? Может в комнату занести?
— А Вам не тяжело? — заботливо спрашивает Людмила Владимировна, протягивая руки, чтобы если что, то подхватить коробку и помочь мне.
— Что Вы! Я привыкла. — улыбаюсь я в ответ, пытаясь сломать хрупкий лёд, ещё сохраняющийся в наших отношениях.
— Тогда в комнату! Ванечка, помоги. Плюнь ты на этот замок! — на ходу говорит Прекрасная дама, как я мысленно окрестила Людмилу Владимировну, едва её увидев. Плавные, неспешные движения, но при этом чувствуется, что характер у хозяйки сильный, волевой. Ещё неизвестно, кто в этом доме глава! Но это первое впечатление, оно бывает и ошибочным.
Едва я переступила порог комнаты, как замерла. Прямо на меня смотрело знакомое лицо из моей юности.
— Это Ваш сын? — вдруг в миг охрипшим голосом спросила я. Эти глаза я сколько не силилась, так и не смогла забыть. Ноги стали ватными, руки ослабли, я едва не уронила коробку.
— Да, — с гордостью одновременно произнесли хозяева. — Наш Юра. Да Вы проходите и ставьте коробку, что её держать-то.
Оглушенная произнесённым именем, я постаралась преодолеть своё замешательство и последовать инструкциям, топтавшимся за моей спиной владельцам квартиры. Я и не заметила, что загораживаю вход в комнату.
Моим острейшим желанием было сразу спросить о сыне: почему он не с ними встречает этот семейный праздник? что-то случилось? Но обрушить на людей, что видят меня впервые, такую лавину вопросов нельзя. Если что-то случилось, то это только нанесёт им новую рану, погрузив в воспоминания, когда они были вместе счастливой семьёй. Теперь понятно, почему у меня появилось чувство, что Людмилу Владимировну и Ивана Феактистовича я знаю. Сколько же им тогда было лет, когда мы впервые встретились? Да немногим больше, чем мне нынешней. Как быстро летит время.
— Ирина, Вы спешите? — вывел меня из задумчивости вопрос хозяйки. — Может, хоть чая выпьете с нами или шампанского?
— Нет, не спешу, — откашлявшись, произнесла я. Голос упорно не хотел мне подчиняться и упрямо дрожал. Но, кажется, это заметила только я, к счастью. Мне хотелось выпить чая, как когда-то давно за круглым столом в их маленькой квартирке. Есть вероятность, что и об их сыне, моей первой любви, что-то в разговоре промелькнёт. — А от шампанского, увы, вынуждена отказаться. За рулём.
— Ванечка, ты мне поможешь? Как видите, Ирина, мы ещё и стол к Новому году не успели накрыть… — извинилась Людмила Владимировна.
— Хотите, я Вам помогу, Людмила Владимировна? Только на минуту спущусь к машине. Там и продукты для праздничного стола, и фрукты…
— Ира, Вы же наверняка это для своей семьи купили? — вмешался Иван Феактистович. — Да и у нас всё есть в холодильнике. Люся устала немного, поэтому и не стали суетиться. Много ли нам надо?
— Мне не трудно сходить… Приготовить тоже без проблем!
— Ирина, давайте для начала заглянем в наши закрома, если Вы точно не спешите. Не хотелось бы портить праздник ни Вам, ни Вашей семье.
— Нет, правда, всё нормально.
— Вы хотя бы позвоните им, предупредите, чтобы не волновались, — настаивали мои некогда очень близкие люди. Впрочем, они об этом даже не догадывались.
Куда звонить? Разве только кот возьмёт трубку! Но, чтобы не волновать семейную чету Рогачёвых, я сделала вид, что набираю номер и разговариваю по телефону.
Пока «разговаривала» я слегка огляделась. В квартире чистенько, уютно, правда, от знакомых мне вещей мало что осталось. Это, наверное, хорошо. Значит, что жили они неплохо, достаток в доме был и, возможно, есть. Но пожилым только финансового благополучия мало, им важно, что они нужны, важно, чтобы сильно не сужался круг общения. А он сужается, уходят из жизни друзья, знакомые, родные, но самое страшное, если раньше родителей уходят дети. Утрату помогают пережить внуки и правнуки, если им хватает ума не только изредка позванивать, но и полноценно общаться с бабушками и дедушками. Не буду ругать нынешнее поколение, во-первых, это верный признак приближения старости и бессилия, во-вторых, сегодняшним мальчикам и девочкам тоже нелегко. Проблемы с работой, ведь мало найти её, нужно чтобы платили. Многое из того, что во времена Советского Союза было бесплатным, теперь обходится
