— Ругайтесь, пока можете, — с облегчением усмехнулся Шон. — Насколько я знаю, богиням тут нельзя задерживаться.
— Нельзя, — подтвердила Таня. — Так что передайте своим придуркам, что я всё сказала, и пусть размышляют об этом сами. И Энджел… — она осеклась, и Шон тут же насторожился:
— Что? Ты всё-таки знаешь, почему она не пришла? Хоук ничего не сказал…
— Я хотела, чтобы ты передал ей привет, — улыбнулась Таня. — Всё, не мешай мне наслаждаться обнимашками с извращенцем, Ламберт!
— Ты даже обниматься не умеешь, недотёпа, — покачал головой Эйден.
Шон помахал им рукой и отвернулся, замерев в проходе между комнатами.
«И она тоже врёт…»
========== Часть V. Глава III. Пыль в глаза ==========
Tempus fugit, aeternitas manet.
Время бежит, вечность остаётся.
Десятый мир,
США, Нью-Йорк, Манхэттен
2025 год
Шон завидовал беспечности Эмили и её жизнерадостному восприятию мира. Вернее, думал Шон, это не радость, а некоторое непонимание происходящего. По выражению капитана Сноу, он ещё не вылечился от подросткового максимализма, но Шон и не спорил, что ставит себя выше других — это не приносило ему особого удовольствия. Он вбил себе в голову, что слишком много думает, и это оставалось правдой по сей день.
К примеру, девушки — всеми излюбленные шутки на тему его слабости к противоположному полу Ламберт пропускал мимо ушей, поскольку это было его собственной терапией. Не думать о последствиях. Не прорабатывать никакие шаги наперёд. Просто кинуться с головой в омут, новый, неизведанный, пахнущий дорогими духами или дешёвым мылом, как у него на раковине, просто — и без всяких задних мыслей. Почему Шон выбрал именно такой способ, он не знал, но относил это к возрасту, когда всё началось: хотелось и с женским полом потеснее общаться, и разобраться с собственными моральными проблемами.
В итоге, избавиться от «раздумий» не удалось, а привычка по женской части засела накрепко.
Обычный человек, думал Шон, видит перед собой работу, способ её выполнения и результат. Шон же, по его собственному определению, видел несколько способов, несколько вариантов, последствий, побочных эффектов. Он думал о том, что будет, когда его не станет, о том, что было бы, если бы не стало его друзей, о том, как он мог бы спасти ситуацию, отправившись в марте в Москву, куда его уж точно не звали, и о многом, многом, многом.
— Все так делают, успокойся, — сказал ему Эйден, когда Шон не выдержал и разговорился на эту тему примерно на полтора часа рабочего времени. — Только не доводи до паранойи.
«Может, я уже?» — хотел спросить Шон, но передумал. Грань между накручиванием и настоящей паранойей слишком тонка, чтобы рассуждать ещё и об этом.
Он открывал окно и видел многоэтажки, а про себя думал — если бы мы остались в Японии…
Он выходил на улицу и шёл пешком, а про себя думал — если бы я поймал такси…
Он убивал демона, а про себя думал — он такой же, как и я, и если бы…
— Этими колебаниями они и питаются, — заметила Энджел, когда он решил поделиться с ней (в кои-то веки столкнулись дома одновременно). — А ты, однако, параноик.
— Да нет же, — буркнул Шон. — Ты лучше скажи, что было бы, если бы мы… ну… приняли их предложение и перешли на ту сторону.
— У тебя в голове слишком много этих «бы», — покачала головой сестра. — Из-за них и страдаешь на пустом месте. Надо попробовать жить настоящим…
Но шаблонная фраза в её устах прозвучала слишком натянуто. Шон чувствовал, что с недавних пор она мыслит в сторону какого-то неведомого будущего, никому не раскрывая сути, поэтому не поверил ни на минуту.
Тем не менее, его продолжали пугать ещё не совершенные события, какие-то необдуманные явления из прошлого, бесконечные «бы» и «если». В первую очередь это, конечно, касалось его работы, но постепенно переходило на всё остальное.
Вот так, например, Шон увлёкся самоанализом и забыл о сидящей напротив Эмили. За это время девушка насмотрелась на его сосредоточенное лицо, вздохнула и заказала себе вторую порцию салата.
— Тебе повезло, — угрюмо сказал Шон, возвращаясь в реальность. — Не спрашивай, почему.
— Думаешь, что я глупая и ничего не понимаю? — улыбнулась Эмили. — Не возражай, пожалуйста, по сравнению с тобой я правда меньше размышляю. Но… меньше знаешь — крепче спишь, не так ли?
— Так ли, — он удручённо кивнул и без энтузиазма потрогал булочку. — Будешь? Бери, она ещё тёплая… Так я подумал…
— Говори, — подбодрила Эмили. Ей нравилось слушать всё, что говорил Шон, даже если какие-то вещи не были ей доступны; что-то она пропускала мимо ушей, наблюдая скорее за тем, как он говорит.
— Что мы по сути бесполезны, — выдал Шон. — Изначально. Ещё до того, как родились и сюда попали.
Через какое-то время Эмили сообразила, что он говорит о спецгруппе.
— То есть… ну, мы уничтожаем это зло, спасаем кого-то, получаем деньги, тратим их на ремонт всего, что сломали, опять охотимся и уничтожаем… Но конца этому не будет. Цикл, замкнутый круг, как это ещё называется… И результат каждого нашего усилия стирается в грёбаную пыль. Тогда зачем?
Он поднял глаза и столкнулся с сочувственным выражением на лице Эмили. Она держала левую руку на столе, а правой подпирала подбородок. Обернувшись, Шон понял, что не она одна смотрит — последние слова были почти что криком.
— Я как-то раз задумалась об этом… — начала Эмили. — Ну, когда вы спасли меня. Вспоминала, конечно, не ради этого, но дедушка объяснил, как вы работаете, и я подумала точно так же, как и ты, Шон. То есть… одно и то же, и причем зло возрождается, а вы — нет. И я вспомнила, как убираюсь в квартире.
Шон чуть не рассмеялся, но всё-таки выдержал и дослушал до конца.
— Ведь пыль, она же появляется снова и снова, — рассеянно говорила девушка. — Я имею в виду, если её оставить на полках — то она поглотит всю квартиру, а если стирать каждую неделю — будет появляться снова и снова. Пыль вечна, а я — нет. Но когда я вытираю эту пыль с полок, с кресел, с ручек дверей, я делаю квартиру чуточку чище, и в ней становится легче жить.
Шон смотрел на неё, не отрываясь.
— Каждый раз, когда вы кого-то уничтожаете, делаете мир немного лучше… и нашу жизнь — проще, —
