— Об этом тебе потом расскажут, — заверил Сноу. — Так, собственно, удивить мне тебя нечем… А как ты находишь свой социальный статус?
Хоук вытащил нужную страничку.
— Больше всего мне понравилось — «все Первые номера на данный момент погибли». И ещё вот это вот: «подвержены особой опасности». Ты писал, что ли?
— Нет. — А он становится всё лаконичнее и лаконичнее. — Перейду к делу, раз ты такой непроницаемый. В воспитательных целях детей раскидали по всему миру, я имею в виду, по нашему. Через какое-то время мы начали собирать их вместе. Говоря «мы», я имею в виду объединённые подразделения по сверхъестественным делам — Евросоюз, Штаты и Азиатское подразделение. В других странах либо отказались от проекта, либо его признали слишком мало групп. Будучи в Японии…
— А, мы туда переехали, чтобы ты воспитывал чужих детей… Не дуйтесь, батюшка…
— Да, я за ними приглядывал, — виновато и расстроенно продолжил Сноу. — По очереди с братом и ещё одним японским господином, который, собственно, это всё затеял. Есть идеи?
— Двадцатичетырехлетнего дурачка в детдом не примут, — задумчиво протянул Хоук. — Это вообще было законно? Под чьим крылышком ты всё это провернул, папаш?..
— Спецподразделение японского министерства безопасности, — выдал батюшка. — Вы ещё познакомитесь, потому что я бы хотел, чтобы ты продолжил семейный бизнес и возглавил кусочек «незаконного детдома».
— Юридически?
— Вообще.
Лаватейн догадывался, что у его дражайшего родителя не всё в порядке с головой, но чтобы настолько — это что-то новенькое.
— Есть! — заорал родитель. — Ты удивился!!!
— Не то слово, пап. Ты только предложил мне «возглавить» группу общественно опасных элементов и ещё и сделать это на глазах у министра Азалии.
— С разрешения министра Азалии, которое уже получено, — мурлыкнул замечательный Сноу. — Я уже договорился, ждём тебя.
— Ну ты и…
— А остальное тебе расскажут подчинённые. Встретитесь вы по-любому, на днях я возвращаюсь в Токио и везу их сюда. Мы разбились на несколько групп, чтобы равномерно распределить по странам… по странам, которые признают сверхъестественную форму защиты. Тебе всё равно никуда не деться, но я уверен, эти ребята убедят тебя получше, чем я.
— С того, что мне никуда не деться, надо было начинать, — подсказал Хоук. — То есть, адвокатом мне не быть?..
Отец сам убрал посуду со стола, немного постоял у окна, заложив руки за спину, и произнёс:
— Тебе не о чем переживать. Вы все в равном положении. У тебя сильный характер… помнишь, как ты пришёл в себя после лишения памяти?
— Забудешь такое! — подыграл Лаватейн, так и не дождавшись ответа про адвоката. — Лежу, никого не трогаю, пытаюсь вспомнить, какой год на дворе, и тут надо мной нависаешь ты в маске Дарт Вейдера и орёшь прямо в ухо: «Люк, я твой отец!»
— И первым делом мы пошли смотреть «Звёздные войны», иначе бы ты до сих пор отзывался на Люка, — смущённо сказал Сноу. Воспользовавшись переменой в его настроении, Хоук быстро спросил:
— Так что за бедные люди, которым придётся меня терпеть? Тебе их не жалко? Или они такие же психи, как и я? Равное положение — равным положением, но таких буковок, как у меня, даже в деле госпожи Браун нет.
— Да, — ограничился батюшка.
— Спасибо, пап, а поподробнее?
— По ходу разберёшься, у тебя это в крови, — легкомысленно отозвался Сноу. «В крови, только не в голове», хотелось добавить Хоуку. — Тем более, у меня для тебя сюрприз, и не только у меня.
«Я уж думал, не дождусь. Сейчас придётся удивляться…»
— Как единственный родитель, — заговорил он, прижав ладонь к сердцу, — я запоминал всех твоих друзей, о которых ты рассказывал… Надо сказать, компания та ещё, но я действительно рад, что, несмотря на чудовищное издевательство над твоей памятью, тебе удалось справиться и вернуться в общество…
Лаватейн покивал, выслушивая, какой он молодец. Ироничнее всего было то, что на самом деле он не справился, а друзей выдумывал или заимствовал из кинофильмов, чтобы не расстраивать и без того расстроенного батюшку. Таким образом, близкими друзьями, товарищами и однокорытниками Хоука Лаватейна оказались: юная куртизанка, потерявшая семью где-то в Корее; друг-гей с самыми благочестивыми намерениями; отчисленный из Тодая японец, проведший детство в Китае, а уезжать планирующий в Таиланд; музыкант с поехавшей крышей и так далее и так далее. Фантазия разыгралась не на шутку, Сноу был просто счастлив, слушая по телефону или лично, как круто его сынулик проводит время.
После изложения очередной выдуманной биографии сынулик смотрел на часы, охал и убегал гулять с одним из этих персонажей, папаша умилялся, а наивный Кайл даже не подозревал, что он только что побывал куртизанкой, музыкантом и геем.
— Угадай, — торжественно заявил Сноу, — кто из твоих многочисленных и разнообразных друзей…
— Даже не знаю, — сдавленно пробормотал Хоук, пытаясь не заржать в голос. — Куртизанка, наверное!..
========== Часть II. Глава I. Лимонад и крендели ==========
Insperata accidunt magis saepe quam speres.
Неожиданное случается чаще ожидаемого.
Десятый мир,
США, Нью-Йорк
2024 год
— Итак, ребята… мы безнадёжно заблудились!
Весёлое восклицание Сноу не вызвало ни у кого даже намёка на восторг. Мало того, что они стояли в пробке, так ещё и ехали не в ту сторону добрых полтора часа. Выбирать квартиры оказалось проще, чем искать их в незнакомом городе. Причём капитан-то здесь жил, но это не помешало ему трижды свернуть не туда. Удивительный человек.
— Ничего страшного, правда? Давайте попробуем ещё раз, — бодро сказала Энджел, убирая за ухо прядь чёрных волос. После лишения дара она не могла носить браслеты, и запястья были увиты разноцветными фенечками, чтобы хоть что-то оставалось прежним. — В конце концов, сами квартиры уже наши, осталось только дорогу найти.
Она на пару с капитаном всю поездку старались поднять настроение хоть кому-нибудь, но тщетно. Атмосфера была хуже некуда. Шон, сидевший впереди, с момента перерождения Энджел не мог прийти в себя: парень искренне верил, что нашёл наконец человека своего сердца, а теперь вынужден довольствоваться родством. Многочисленные испытания, тесты, ДНК, прочая научная и мистическая чепуха — всё говорило «за». Естественно, им обоим хотелось большего. С самой Эндж он уже давно не разговаривал, считая, что это всё её вина и вина неведомых богинь, изобретших эти идиотские правила, а в парнях уже видел потенциальных соперников, которые теперь обязательно
