— Но… — осекшись, Энджел с робким непониманием ждала объяснений.
— Мама Хоука умерла, когда ему было восемь, — неохотно пояснил он. — Так что? Нам хана или ещё нет? Если она сожрёт…
— Не сожрёт, — перевела дух девушка. — Смотри внимательно. Всё будет нормально…
Раздался громкий треск, повторился и многократно усилился. На их глазах Ничья Мать рассыпалась, разваливалась на куски. Кости похищенных сыновей и дочерей вонзались в землю, падая, как нити дождя. Поднялась жуткая пыль, встала перед глазами непроглядной стеной. Было видно лишь как с шипением разлагается громадная позеленевшая голова и слабо светится фигура шефа. Он тоже держал что-то яркое.
— Ладно, верю. — На самом деле, Кайл с трудом верил в происходящее, но против правды не попрёшь: этот Лаватейн завалил пятиметрового монстра без чьей-либо помощи.
— Смотри! — с нарастающим энтузиазмом воскликнула Энджел. — У него в руке светящаяся штуковина, видишь? Это сердце Матери! Он так быстро его нашёл! И главное, эта тварь даже не задела! Видишь, видишь, целый и невредимый!
Пыль осела, и стало видно, как Хоук осмотрелся, помахал им рукой и, качнувшись, упал на землю.
— Стоит, не шелохнётся, — саркастично заметил Фабиан. — Пошли поднимать, что ли…
Сердце монстра, недавно пульсировавшее в ладони Хоука, погасло и утратило привычный холод. Если у зла и есть сердца, то они твёрже камня и холоднее льда. Когда слуги Дьявола умирают, становится тепло.
========== Часть III. Пролог I. Цифровое Кладбище ==========
Nihil obscurius voluntate humanum.
Нет ничего более тёмного, чем человеческие намерения.
Десятый мир,
США, Вашингтон
2024 год
После выступления министра образования пришла очередь Азалии. Реджинальд быстро перескочил через несколько неинтересных тем и начал докладывать о результатах деятельности спецгруппы.
17:20.
Другие слушали его молча и внимательно. Уже поставленный в известность Совет Генералов стоял в тени в неполном составе: председатель Никсон в инвалидной коляске, его помощник Саймон; Саммерс, из-за спасения любимой внучки позабывший все свои претензии к этой организации; Лестер стоял поодаль, и с камер наблюдения не было видно его лица.
17:30.
На экране началось движение. Камеры показывали, что совещание окончено, многие расходятся домой. Их встреча вышла недолгой из-за приближающегося праздника, 4 июля. Вскоре зал совсем опустел и изображение померкло.
17:45.
Президент поднялся из-за стола, опершись кулаками о столешницу. Предварительно он убрал ноутбук в неприметный выдвижной ящик. Пришло время проведать мёртвых.
Покинув свой кабинет и заперев дверь на ключ, он убедился, что все очистили помещение, кроме ночных сторожей. Вообще-то, и сам президент должен был быть дома. А дома считали, что сегодня он задержится на работе допоздна. Никто не оказался прав.
Мужчина спустился вниз, не глядя в зеркало в лифте. Разглядывать своё стареющее лицо ему не просто не нравилось, это по-настоящему раздражало. Лампочка показала, что он на минус первом этаже. Нужно было ещё глубже. Пока лифт стоял неподвижно, президент обернулся к отражающей его поверхности, что занимала всю стену, и резко опустил поручень вниз. Когда охранник подошёл проверить, кто тут катается, глава уже скрылся в зазеркальном проходе.
Он шёл по тёмному коридору, спускался по лестницам, и вскоре перед ним предстало то место, о котором никто даже не подозревал. Президент про себя называл его Цифровым кладбищем. Здесь были похоронены его враги. Все они в прошлом пытались вынюхать ту или иную информацию. Все они — лучшие хакеры, спящие мёртвым сном. Воистину мёртвым.
Мужчина прошёл мимо ледяных гробов с прозрачными крышками. Сюда не приносили цветов, здесь не было могильных плит и кладбищенских крестов. Кроме голубоватого свечения, ореола, исходящего от каждого гроба — вообще ничего здесь не было. Его это вполне устраивало, а другие обитатели помещения были лишены способности спорить.
Подойдя к самому дальнему гробу, президент остановился, заложив большие пальцы рук за кожаный ремень. Здесь лежали двое. Он редко смотрел на их лица, но постоянно перечитывал надпись, которую сделал сам. Такая почесть была оказана только этим людям, хотя табличка напоминала не надгробие, а, скорее, диагноз, прицепленный к кровати больного.
Здесь было подробно расписано, как эти люди постепенно взламывали охранную систему президентского компьютера, которую ему устанавливал ещё сын. Цель была известна: они догадались, что пропажи, бесследные исчезновения коллег связаны между собой. Все ниточки ведут к президенту. Враги почти раскрыли тайну Цифрового Кладбища.
И кое-что ещё, о чём им знать не следовало.
Они были так близки. Глава сам убил их, когда они стояли на пороге. Зайти так далеко, чтобы погибнуть — и никому не рассказать о своём ошеломляющем открытии. Какая трагедия… Но и о ней, конечно же, никто не узнает.
В наш век…
Информация — злейший враг…
Даже то, что скрыто в нашей голове…
…может быть использовано против нас…
Юлия Кандинская
Василий Кандинский
***
Десятый мир,
Российская Федерация, Москва, Москва-сити, башня Эволюция
2024 год
Один из небоскрёбов был отдан специальному подразделению министерства безопасности, отвечающему за охрану страны от сверхъестественных напастей. Казалось, это здание самое высокое из всех, и стеклянные стены были мрачны даже в самую солнечную погоду. Небоскрёб спиралью вился ввысь, касаясь макушкой неба, а внутри него происходили самые невероятные вещи — и работали самые невероятные люди.
С восьми часов во всём здании витало крайнее возбуждение, выросшее из ещё вчерашнего ожидания. Рядовые были сбиты с толку, когда генералы Князев и Макаров-Громов с несвойственной им прыткостью неслись вниз по лестнице в командный пункт. Оттуда они следили за миром. Сегодня где-то что-то произошло.
— Тома! — запыхавшись, выкрикнул Князев. — Дай Америку, Вермонт.
— Есть, — красноволосая молодая женщина с короткой стрижкой «боб» и без того отчаянно стучала по клавишам, выводя нужные данные на экран. Мужчины встали за её спиной и переглянулись друг с другом.
— Что они ещё сказали? — спросил Князев у собеседника. Недавно ему исполнилось тридцать восемь. Строгий красивый мужчина с волевым лицом и ясными светлыми глазами, он был слабостью малочисленного женского отдела.
— Я, если честно, не очень-то понял, — поморщившись от досады, ответил Макаров-Громов, накручивая на палец седой ус. — Звонил Лестер, ты помнишь, как он громко и отрывисто разговаривает. Какие-то ватные тени в кителях чью-то мамашу, и мы, мол, обязаны мэйк им визит.
Тамара оторвалась от дела, чтобы покрутить пальцем у виска, и продолжила настраивать компьютер.
— Бред какой-то, — недовольно сказал Князев. — Сергей Владимирович, ваш английский оставляет желать лучшего. Ладно, начнём с конца… мы должны приехать. А что за мамаша? Что с ней сделали-то?
— Китель, — пожал плечами старший по возрасту и чину. — Я услышал китель. Или… закинули?.. Нет, не по-военному звучит…
— Убили,
