Ещё он умудрился встретить коллегу из отцовского филиала, тоже сюда приглашённого, и они быстренько обсудили планы и дела. Как хорошо, что теперь не нужно ехать в Трастевере. Он бы с удовольствием съездил, но ещё с большим удовольствием — послал к чёрту, так что сложилось крайне удачно. Можно сразу позвонить отцу, но поблизости показались дочери хозяина, а за ними — и он сам. Марсель напрочь забыл спросить, как зовут-то батюшку, и приготовился выкручиваться.
Хитрожо… просто очень хитрый товарищ, этот безымянный батюшка. Ведёт себя соответственно статусу, но видно, что умеет не только соответствовать. Чем-то на дядюшку похож, хорошо, что они не знакомы. Марсель убедился, что отец семейства знает его крайне поверхностно, и успокоился — никаких подводных камней не будет. Эта уверенность пребывала с ним до тех пор, пока Фома (наконец-то его окликнули! Хоть бы кто имя на дверной табличке написал, уроды!) не предложил ему пройтись по галерее вдвоём.
— Оставляете меня без кавалера, отец, — возмутилась Юлия. — Марсель, ты же не против составить мне компанию на этот вечер?
— Конечно, не против. Более того, я должен был предложить это первым, — и в самом деле, сглупил, но уже поздно. Рокэ с Еленой стояли чуть поодаль, стоит признать, что они смотрелись потрясающе, как бы ни хотелось верить в обратное. Никакой чёрной зависти он не испытывал — не по характеру, да и, как ни крути, любил обоих, но всё же… — Пойдёмте, конечно, я с радостью прогуляюсь вместе с вами.
Неизвестно, зачем он понадобился этому Фоме: минут двадцать Марсель добросовестно выслушивал не сдавшуюся ему информацию о дорогих автомобилях. Вот уж чем не особенно интересовался, так это машинами, а уж после аварии — тем более. Судя по всему, об аварии Фома не слышал, иначе б постеснялся хотя бы для виду! Как и ожидалось, вскоре пожилой человек с хитрыми глазами перевёл разговор на другую тему.
— Я удивлён снова видеть вас здесь, — приятным голосом сказал Фома, останавливаясь на небольшом выступающем балкончике и глядя на равномерно забитый людьми и машинами зал свысока. — Не подумайте ничего дурного, я не шпион и не сую нос в чужие дела, но предпочитаю знать, чем и с кем занимаются мои родные дочери. Вы всё же решили связать свою судьбу с убийствами за деньги? Или того потребовало благополучие фирмы вашего отца?
— Всё в порядке у нашего отца, — любезно парировал Марсель, чувствуя, что его пытаются задеть через родственные связи. — Лучше не бывает. И нет, я пока не собираюсь менять род деятельности. Почему вы так решили?
— Не могу понять ваших мотивов. Любой другой на вашем месте, поняв, с кем связался, постарался бы больше так не делать, — Фома смотрел вниз, любовно наблюдая за дочками. Юлия болтала с какими-то дамами в блестящих коктейльных платьях, Елена, по-видимому, знакомила Рокэ с какими-то людьми, опираясь на его руку. При взгляде на вторую Фома слегка нахмурился.
— Почему же вас вообще это беспокоит? — можно позволить себе немного дерзости, он тут вообще никто и звать никак, несмотря на отцовскую фамилию. — Простите за грубость, но понять ваших мотивов я тоже не могу.
— Мои просты — я всегда думаю о детях. Вы близки с моими девочками, и я хочу знать, отличаетесь вы от других их друзей или нет, — пояснил Фома. Марсель ему не верил, хотя звучало убедительно. Чего он хочет-то, прости, Господи? Выпихнуть его из Италии немедленно без права на возвращение или что?
— Насчёт друзей вы верно заметили, — он решил сказать правду, чтоб потом не отдуваться за выдуманную на ходу ложь. Пусть подавится. — Меня здесь держат исключительно дружеские чувства, без какой-либо привязки к роду деятельности близких мне людей.
— В вас есть интересный стержень, — неожиданно сказал Фома, — но на первый и на последующий взгляд вы, простите уж, чересчур доверчивы… И легкомысленны в выборе друзей. Поверьте, я говорю всё это из добрых побуждений… — Елена куда-то отошла, но взгляд Фомы не переместился вслед за ней. Стало ясно, что смотрит он на Рокэ. — Люди бывают разные, мой дорогой Марсель. Некоторые, и в этом совершенно нет их вины, на дружбу в общем понимании просто неспособны. И если попробовать вмешаться, можно очень больно обжечься.
Марсель схватил первый попавшийся бокал с подноса проходящей мимо официантки и, сделав вид, что отпил, крепко сжал его в руке. Он от себя такого не ожидал, но больше всего на свете хотелось сбросить этого Фому головой вниз на его любимые машины.
— Мне казалось, что вы несколько выше того, чтобы судить людей по их профессии, — Марсель надеялся, что ещё хоть как-то улыбается и вообще не выдаёт поднявшейся внутри волны гнева.
— Но вы же не будете спорить с тем, что любая профессия накладывает отпечаток. Несмываемый, — улыбнулся он в ответ. — Кровь тоже не всегда смывается. Простите, кажется, мне нужно подойти к старому другу — он не решается нас прервать…
Какое-то время он стоял один, пробуя на вкус то, что оказалось кокосовым ликёром, и тупо пялясь на блестящие капоты внизу. Непонятно было лишь, зачем Фома всё это наговорил. В то, что хотел предостеречь, не верилось. Планирует посватать кого-то из дочурок? Жених из Марселя выгодный, только вот дочурки заняты. Неожиданно пришла в голову мысль, что Фома переживает за выбор Елены, что ж, это хоть что-то объясняло, но всё равно… Обидно было — жуть. И в то же время Марсель был уверен, что похожий разговор у него с кем-то уже был.
— Вы только не увлекайтесь, — заметил Рокэ, когда они стояли на какой-то из платформ польского вокзала в ожидании поезда. — Каждое приключение хорошо в меру.
— Разумеется. Это приключение уже закончилось, а так нам просто по пути, — Марсель скрестил пальцы в карманах пальто, искренне надеясь, что собеседник не заметил, как он подменил билеты в кассе. Главное, чтобы Рокэ не выставил его из купе, когда всё-таки обнаружит… — Вы же не думаете, что я заинтересуюсь настолько, что буду по людям палить? Я не буду. Я не умею…
— Но всё-таки вам следовало бы воспринять это более серьёзно. На ваших глазах убили человека, убили за деньги, по всем нормам морали — несправедливо. Никакое подобие совести у вас там не зачесалось?
— Ничего не зачесалось,
