Наемный лимузин доставил доктора Смит к набережной Бэттери-парк, где ее уже поджидал катер, чтобы отвезти ее на яхту подопечного.
– Плыть довольно далеко, – предупредила женщина, помогающая ей перетащить на борт тяжелый саквояж. – Я предлагала забрать вас с пирса в Южном Бруклине, но босс даже слышать об этом не желал. Понятия не имею, чем ему Бруклин не приглянулся?
Доктор Смит улыбнулась и уселась на мягкое сиденье.
– Сами знаете, у богатых свои причуды.
– Это точно. Надеюсь, вы не страдаете морской болезнью?
– Нет-нет, я могла бы жить в море.
– Вот и отлично, – кивнула женщина и заправила свои кудрявые, темные волосы под вязаную шапочку. – Насколько я понимаю, именно это вам и предстоит. Недели две точно, если не больше. Вам удобно?
Доктор Смит, шутя, ответила:
– Да, мамочка, и я уже сбегала в туалет перед дорогой.
Женщина рассмеялась и приказала помощнику на пирсе отдать швартовы. Смотав брошенный ей трос, она запихнула его под сиденье, завела мотор и направила катер в открытое море.
* * *Ирен Смит вытащила планшет и открыла свои записи о новом пациенте. Ветер и шум двигателя делали беседу невозможной, так что ведущая катер женщина не предпринимала попыток с ней заговорить. Что, безусловно, понравилось доктору. Ей хотелось собраться с мыслями перед встречей с эксцентричным пациентом, питающим отвращение к Бруклину.
Ей объяснили, что она прибудет на яхту в самый разгар вечеринки по случаю возвращения хозяина в родные пенаты. Уже несколько дней газеты трубили о грандиозном событии года, на котором соберутся все сливки города. Если вы не получили приглашения, стало быть, вы ничем не примечательны. Некоторые утверждали, будто в списке сплошь громкие имена: Дензел, Кристен, Кэрри-Энн, Киану, Дуэйн и прочие знаменитости. А в придачу к ним гости настолько важные, что никто даже не знает, кто они такие. Значились там и сенаторы (но ни одного конгрессмена), пара-тройка губернаторов, несколько представителей общины почтеннейших итальянских семей (все – законопослушные отпрыски законопослушных иммигрантов, прибывших в США без цента в кармане и наживших состояние благодаря здоровым амбициям и неустанному труду).
Доктору Ирен Смит, как и ее альтер это Харли Квинн, еще никогда не приходилось принимать участие в столь блестящем междусобойчике, но это не смутило ни одну из них: вечеринка – она и в Африке вечеринка. Харли с сожалением подумала, что вряд ли в баре найдется виноградный лимонад. Наверняка будут лишь оранжады и «Сельдерейная содовая Доктора Брауна». Ну, и ингредиенты для молочных коктейлей, чтобы гости почувствовали себя в Нью-Йорке минувших дней.
Доктор Смит возникла из небытия сразу после исчезновения Харли Квинн. Джоан Лиланд объявила, что Харли совершенно здорова, однако ровно в ту минуту, когда она намеревалась исправиться, ей опять встретился психопат, поломавший ее жизнь. Вид Джокера в пурпурном костюме пробудил в Харли сильные эмоции: она угнала его машину и уехала, бросив клоуна на обочине. Джокер, само собой, в полицию не обратился.
Харлин Квинзель – или Харли Квинн – исчезла, превратилась в городскую легенду, героиню многочисленных историй и пример для начинающих преступниц. Времена, когда самое большее, на что могла рассчитывать девушка, так это стать подружкой гангстера, миновали. (Ядовитый Плющ и раньше заявляла, что девушкам следовало бы брать с нее пример, но широкой огласки ее слова не получили).
Ирен Смит являло собой само совершенство. Она никогда не привлекала к себе внимания и не вызывала желания задавать лишние вопросы. В то же время у нее, как у врача, имелся доступ к весьма конфиденциальной информации. Больницы были настоящим «Клондайком». Все, что от нее требовалось, надеть белый халат и повесить на шею стетоскоп. После чего она становилась практически невидимой и могла делать все, что хотела.
Больше всего на свете Джокер мечтал потешить публику. Он понятия не имел, что настоящее могущество начинается там, где кончается личность.
Что бы об этом сказала доктор Лиланд? Возможно, согласилась бы, но скорее всего, потом спросила, что Харли понимает под «могуществом» и почему это для нее так важно. Джоан не тяготела к преступному образу жизни, и такая точка зрения была ей чужда.
Вот Бэтмен бы понял, в чем соль. Он-то как раз и являлся преступником, балансирующим на тонкой грани между славой и неизвестностью. За все годы и десятилетия своей славы любимого героя Бэтмена и одновременно человека вне закона, он превратился в живую легенду, оставшись при этом неузнанным. Еще одно доказательство того, что он безмерный богач. Какое-то время она даже думала, что под маской скрывалась группа богатеев, по очереди носящих знаменитый костюм, но потом отказалась от данной идеи: группа из разных людей не смогла бы вести себя настолько последовательно, более того, вряд ли они сумели бы так долго хранить тайну.
Сколько бы денег ты не имел, их всегда мало. То же правило распространяется и на другие аспекты жизни. Харли ничуть не сомневалась, что в какой-то момент один из них, перебрав в баре выпивки, хвастливо бы заявил: «Эй, детка, хочешь прокатиться на моем Бэтмобиле?»
Одно ясно: кто бы ни носил маску, он определенно сумасшедший. С профессиональной точки зрения Харли Квинн, Джокер и Бэтмен являлись двумя сторонами одной монеты. Когда-нибудь они встретятся, и Готэм больше никого из них не увидит.
Что тогда станет с Готэмом?
Ответ пока что узнавать не хотелось.
Катер подошел к яхте, стоявшей в районе моста Веррацано-Нарроус, к востоку от парома на Фар-Роквей. Пассажиры столпились у борта, разглядывая махину и пихая локтями папарацци, которым, очевидно, кто-то из обслуживающего персонала дал наводку. Завтра в сети появится вал фотографий танцующих гостей, снятых объективом для дальней съемки. Какой смысл устраивать вечеринку, если всякая мелюзга не сумеет издалека с тоской полюбоваться на недоступную ей роскошь?
Двое мужчин в смокингах помогли Харли подняться на корму. Под элегантными пиджаками скрывалось оружие. Ей ненавязчиво намекали, что не стоит нарушать здешние правила. Харли беззвучно усмехнулась: когда ты в курсе всех грязных приемчиков, удивляешься, что многие их попросту не замечают.
