бегство.
Катрин услышала сзади вскрик, обернулась. Полла сняли наконец со стены. Тот начал падать, но Бастиан подхватил его, помог встать на ноги. Конюх прижал к груди окровавленные руки.
— Ничего, вроде идти могу, — пробормотал он слабым голосом.
— Отец! — Мичелл соскользнул со спины Камнепада, бросился к Поллу, обхватил его за пояс.
Дрожь не утихала. Казалось, она поднимается снизу, из подземелий.
Тиллус заметил беспокойство Катрин.
— Мы отведем этих двоих наверх, — сказал он. — Вам, наверное, надо проверить пикеты.
Она кивнула.
— Присмотрите за ними.
И направила Камнепада к лестнице. Жеребец, который прежде отказывался по ней подниматься, сейчас охотно загрохотал по ступеням вверх, то ли всецело доверяя всаднице, то ли радуясь возможности убежать от здешних ужасов. Катрин для равновесия пригнулась к его шее.
Они выбрались из тьмы к освещенному уровню. Показался пикет — рыцари с факелами, в черных плащах. Завидев смотрительницу — верхом на прекрасном жеребце, чья мокрая от пота шкура лоснилась в ярком свете, — они радостно закричали.
Катрин, выехав с лестницы в коридор, спешилась, оставила Камнепада на попечение рыцаря, который умел ухаживать за лошадьми. Сама же заторопилась в полевой зал.
Но встретила запыхавшегося Аргента на полпути.
— Отчего трясется башня? — спросил тот, сбегая по лестнице навстречу.
Катрин покачала головой. Впрочем, толчки уже затихали. Сотрясение шло на убыль, что бы в подземельях ни произошло.
— Не знаю, — сказала она, — но ведьма умерла.
— Что?
— Мертва. И воинство ее разбежалось.
Аргент просветлел лицом. Развернулся и начал подниматься вместе с ней обратно.
— Первая радостная весть за все эти колоколы! Может, еще выстоим?!
В полевом зале они нашли Делию и Геррода. Те, стоя у окна, закрытого ставнями, смотрели в глазок.
Геррод обернулся. Поднял руку, призывая их подойти тоже. Катрин в его бронзовой фигуре почудилось что-то мрачное.
Она обогнула стол с одной стороны, Аргент — с другой. Староста коснулся плеча дочери, прося уступить место. Делия отошла.
Катрин выглянула. За окном царила ночь. Когда глаза привыкли к темноте, она увидела, что ветер как будто утих.
— Лорд Ульф отозвал своих духов, — сказал Геррод. — Все убрались.
— Решил отступить? — спросил Аргент.
Мастер промолчал.
Почему — Катрин поняла через мгновение. Она увидела, что защитная стена замерзает. По черному камню на глазах расползался белый иней, покрывая ее ветвистыми узорами от вершины до основания.
Надежды на спасение не было.
— Лед идет, — только и смогла выговорить Катрин.
Глава 22
КОРОНА ДРЕВНЕГО КОРОЛЯ
Отравленный клинок пронзил плащ, уперся в грудь. Тилару стоило неимоверных усилий скрестить с мечом демона Ривенскрир, остановить смертоносный выпад.
Он был прижат к стенке шатра, лишен возможности уклониться. Ноги дрожали. Начала неметь уже и правая рука — отрава делала свое дело. Чем больше он двигался, тем быстрее та расходилась по телу.
— Перрил… — взмолился он.
Если бы удалось дотянуться до его души, как-то тронуть демона…
Но бледное лицо оставалось бесстрастным, выражая одну уверенность. Ни сомнений, ни ярости. Хищник перед жертвой.
И вдруг… трепет мелькнул в горящих глазах Перрила, подобный порыву ветра. Тилар, собравшись с последними силами, оттолкнул его клинок.
Перрил попятился. Явно растерянный.
Что-то случилось?..
Тилар вскинул Ривенскрир, еще не зная, как лучше воспользоваться моментом — бежать или напасть. При такой слабости с Перрилом ему не справиться…
По крыше шатра стучал, как по огромному кожаному барабану, дождь. Миг колебания еще длился, когда сквозь полог неожиданно просочилось огненное пятно. И появился Щен, на плавящемся тельце которого шипели, испаряясь, капли дождя.
Хаул снова попятился. Сияние Щена разогнало часть теней, его укрывавших, видны стали плащ, белое нагое тело под ним. Полупрозрачная кожа, под которой змеиным клубком шевелилась тьма.
Тилар вновь почувствовал омерзение.
Не поможет ли Щен?..
Но тот, похоже, явился сюда с иным намерением. В зубах у него, освещенная огненным языком, ярко сверкала какаято маленькая вещица. И, повертев головой, вздыбив шипастую гриву, Щен ринулся не к врагу, а к Тилару.
Подбежал к его ногам, выронил свою ношу — и пропал.
Тилар взглянул на нее. Увидел черный алмаз, похожий на те, что украшали рукояти рыцарских мечей.
Метнул взгляд на клинок, который отшвырнул после того, как отрубил руку Кревану. И все понял. Лишь один камень на свете мог сделать Щена видимым.
Камень Бранта.
И он был предназначен для Ривенскрира.
Понять это Тилару помогла не только сообразительность. Рукоять Ривенскрира вдруг ожила в руке. Вплавилась в пальцы. Потеплела. Она и раньше оживала, но столь явственно — никогда. И Тилар почувствовал, как жадно тянется к камню меч, стремясь обрести совершенство.
Тилар чуть наклонился.
Как будто почуяв опасность, вновь набравшись решимости, Перрил ринулся на него. Тилар ударил рукоятью меча по камню. И ощутил, как раскрылось гнездо и приняло алмаз.
В миг этого воссоединения невесть откуда взявшийся ветер вобрал в себя весь воздух, что был в шатре, лишив дыхания Тилара. Раздул с грохотом кожаные стены и крышу, отшвырнул Перрила. Ривенскрир ослепительно воссиял.
Затем… все стало как прежде.
Вернулись воздух и возможность дышать. Опали шатровые стены. Мир словно сделался меньше, сжался вокруг Тилара.
Ему вспомнились слова Мийаны, сказанные, когда она взяла этот камень, — о соединении того, что было разделено.
Благо коснулось и Тилара. Боль стала слабее. Рука, державшая Ривенскрир, окрепла. Нет, он не исцелился. Колено по-прежнему не слушалось. Бок горел огнем. Но камень, возвращенный на место, каким- то образом сблизил эфрина и наэфрина Мирин, две части богини Летних островов. И наэфрин, ощутив поддержку, собрался с силами, сумел замедлить распространение отравы.
Выпрямившись, подняв сверкающий меч — обретший цельность Ривенскрир, Тилар шагнул навстречу предводителю демонов. Но Перрил уже почуял перемену в расстановке сил. К тому же что-то успело смутить
