С огромным облегчением Брант закрыл глаза.
У его груди бились два сердца. Путь никогда не был легким.
Но был единственно верным.
— Вздор какой-то, — сказала Лианнора себе под нос. — Демоны в метели…
Утром следующего дня Брант сидел в общем зале Высокого крыла, потягивая напиток из горьких трав с согревающим алхимическим составом. Вкус его был так едок, что не спасал и мед. Из-за добавленных Милостей перед глазами все плыло. Лекарь, однако, отпустил Бранта с условием пить целебный настой каждый дневной колокол.
Дышать ему было еще больно, в груди резало, словно там застряли нерастаявшие кристаллики льда, но кашлял он уже без крови. И почти не хрипел. Пил настой второй раз, и тот потихоньку помогал. Как помогли меховые одеяла и горячие грелки, которыми лекарь обкладывал его ночь напролет. Брант почти пришел в себя.
Горячая кружка приятно согревала ладони.
В зале к этому времени собрались и остальные Длани — по приказу лорда Джессапа. Вот-вот должен был явиться сам бог Ольденбрука. Брант поведал всем о загадочной ужасной силе, которая таилась в сердце вчерашнего урагана. Но в глазах их и перешептываниях виделось и слышалось сомнение. Тем более что к утру метель кончилась, ураган ушел к югу, оставив после себя мир, заваленный снегом, да лютый мороз. Небо хмурилось. Солнце попыталось выглянуть на рассвете и тут же сдалось.
Но в остальном все было как всегда.
Обыкновенный зимний денек.
И при свете его, сколь бы скудным он ни был, плохо верилось в байки о темной Милости, которая будто бы промчалась через лес, прикрываясь снежным плащом.
— Сколько зим вы здесь провели? — скептически вопросила Лианнора, красуясь в великолепном утреннем серебристом наряде с узором из переливчатых голубых раковин.
— Эта — первая, — хрипло ответил Брант. — Нодонеетри я прожил в Чризмферри. Там холоднее, чем в Ольденбруке.
Лианнора усмехнулась.
— То городские зимы. Под защитой башен, в доме, возле теплого очага. Здесь же зимы настоящие. Необузданные.
Брант смерил ее взглядом, гадая, когда госпожа слез отходила в последний раз от пылающего камина. Или от зеркала, коли на то пошло. Он с трудом мог представить ее средь лесных сугробов. Но вслух ничего не сказал. Спорить с ней не было ни сил, ни желания.
— К суровости наших зим надо еще привыкнуть, — пустилась в объяснения Лианнора. — Особенно после юга, жарких стран, где вы росли. Вот вам и мерещатся демоны за каждой снежинкой. Советую в следующий раз просто потеплее одеться. И зачем вас вообще понесло в лес во время бури?
Широкобедрая госпожа Риндия и тощий, как скелет, мастер Кхар, Длани семени и пота, хихикнули. Эта парочка всегда подпевала Лианноре.
Бранта бросило в жар, вызванный вовсе не целебным питьем.
Тут прочистил горло, скрипнув при этом стулом и костями, старик, сидевший по другую сторону стола. Его мнение Брант услышал бы с радостью. Тот ведал всего лишь низшим гумором, черной желчью, но все равно вызывал к себе уважение. Время службы мастера Лофбрина близилось к концу. Ибо, будучи высокой честью, она имела и высокую цену. Милость бога возжигала ярким пламенем свечу жизни Длани, отчего, увы, та прогорала быстрее. Лофбрин был стар и сед не по годам.
Но на Бранта взглянул по-молодому зорко.
— Я слышал, вы спасли двух волчат, — сказал он.
Брант кивнул. Щенков он передал великанам-близнецам — чтобы отнесли на псарню, накормили и устроили в теплом местечке. Отдал им и свою куртку — пусть волчата, уже привыкшие к его запаху, чувствуют себя в большей безопасности. Чуть позже он собирался заглянуть к ним, проверить, все ли в порядке.
— Волчата! — Лианнора закатила глаза. — Он рисковал жизнью из-за пары каких-то никчемных шавок! Осмелюсь заметить, это смахивает на неуважение к лорду Джессапу. Разве можно, служа богу, подвергать себя опасности по столь ничтожному поводу? — Она покачала головой, возмущенно, словно не веря своим ушам.
Брант не выдержал.
— Эти шавки, — процедил он сквозь зубы, — детеныши той самой волчицы, которую убил ваш прекрасный Стен, упившись эля. Убил трусливым ударом копья, загнанную в силок. Он знал, что она кормит щенков. Но бросил их умирать с голоду.
На лице Лианноры выразилось такое потрясение, что на миг он почувствовал себя отомщенным. Слишком долго он сносил ее выпады молча. Довольно… Но тут же понял, что дело на том не кончится — удивление в ее глазах сменилось злобой.
Заговорила она, впрочем, спокойно, словно вовсе не была задета.
— Я думала, истинные охотники вроде вас прекрасно знают, что такое жестокость жизни. Одним приходится умирать, чтобы другие могли жить.
— И носить красивые плащи…
Лианнора пожала плечами.
— Странные речи для человека, который вечно бродит по лесу с луком и стрелами. Кажется, вы здесь не умираете с голоду. И стол наш не нуждается в украшении костлявыми кроликами. Пожалуй, охота для вас скорее удовольствие, чем необходимость. Меня-то плащ хотя бы согреет.
Мастер Лофбрин поднял руку, призывая к спокойствию.
— Что вы думаете делать с волчатами дальше, мастер Брант?
Тот кое-как взял себя в руки.
— Когда они отвыкнут от молока и перейдут на мясо, надеюсь, лорд Джессап позволит мне вернуть их в Туманный Дол.
— И снова забросить свои обязанности, в ущерб нашему господину!..
— Благодарю вас, Лианнора, но, полагаю, я это как-нибудь переживу.
Все взгляды обратились к двери. Лорд Джессап, одетый, по своему обыкновению, в широкие парусиновые штаны и такую же куртку, переступил порог, улыбнулся им, как добрый отец, который застал вдруг своих детей ссорящимися. Прошел к столу и занял место во главе.
Он перекинулся словечком с каждым, сделал несколько шутливых замечаний. Потом повернулся к Бранту. Глаза бога тепло светились Милостью.
— Как ты себя чувствуешь?
— Хорошо, господин. Гораздо лучше.
— Выглядишь неплохо, — заметил Джессап. — Когда великаны тебя принесли, ты был бледный, как Лианнора. Но уже слегка разрумянился.
— Лекари знают свое дело.
— Поблагодарю их за тебя лично. — Бог Ольденбрука откинулся на спинку стула. — А сейчас, если ты, конечно, в силах, расскажи мне подробнее о том, что видел во время урагана.
Брант кивнул.
— Не столько видел, сколько чувствовал.
Лианнора привстала, открыла рот, собираясь высказать свое мнение, но лорд Джессап жестом велел ей помолчать. Она покорно опустилась на стул.
Брант не торопясь, но уверенно перечислил все, что его насторожило, — неестественный холод, не таявший на лице снег, паническое бегство зверей, их внезапная и необъяснимая смерть, насквозь промерзшие тела.
— Ни людей, ни демонов я не видел, — закончил он. — Но ураган был не простой. В нем скрывалось что-то, невидимое за снегом. В этом я уверен.
Джессап задумался. Уперся локтями в стол, сложил перед собой пальцы домиком. Потом сказал:
— Много странного случается в последнее время, и это меня тревожит. Зима кажется затянувшейся
